Книга Почти как три богатыря, страница 17 – Николай Шмигалев

Второй болт, пущенный из бойницы, лёг ещё ближе к нему, нежели первый к цыгану.

Колдун, стараясь не делать резких движений, плавно вернулся на «линию старта».

– Последнее предупреждение! – донёсся непреклонный голос ратника. – Следующий нарушитель точно уже схлопочет болт в глаз!

Герои замерли, не решаясь идти вперёд, и, в тоже время, стесняясь вот так, без боя, ретироваться.

– Давайте сделаем вид, что отступили, – прошептал Сероволк товарищам идею, всегда подворачивающуюся ему первой на ум. – А я, короче, обойду их с тыла, прокрадусь к блокпосту, застану врасплох и перережу всем, кто там есть, глотки от уха до уха. Затем высуну их языки через дырки в горле и подвешу их за эти самые.

– Ты в своём уме, головорез! – перебил его Царевич. – Это же не супостаты какие. Это наши служивые солдатушки. У них, видно, инструкция такая, никого не пущать за кордон, а ты своих же со спины, да бандитским ножом по горлу.

– А чегось это «свои» по «своим» из арбалетов без зазрения совести лупят?! – прошептал тоже недовольный действиями пограничника Василевс и озвучил свой план. – Вот я етого стрелка сейчас в жабу обращу, будет знать, как в колдунов кудесных метиться.

– Не сметь! – прохрипел сурово Царевич. – Вы не забывайте, что вы богатыри – защита и надёжа земли горемычной, включая и всех её обитателей, а не уркаганы матёрые. Со служилым людом как с котёнком обращаться надо – и те, и те ласку любят. Я сам переговоры с ними учиню.

– Смотри, пролетарий, – скептически отнёсся к идее Ивана Сероволк. – Если воткнёт тебе «котёнок» стрелу промежду голубых зенок, потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Царевич только фыркнул вместо ответа, и, достав из-за спины горн, протрубил позывные «зари».

– Здравия желаю, товарищ начальник! – как и положено по стародавнему воинскому обычаю, поприветствовал стража Царевич, когда тот выглянул посмотреть, кому это там в трубу дудится. – Мы с тобой одной крови! – добавил Иван к сказанному интернациональный пароль на все случаи жизни и, скрестив над головой серп и молоток, давая понять тем самым, что «вышли мы все из народа», выдохнул многозначительно: – Ты и я!

Колдун и цыган прикрыли глаза, не желая смотреть, как сейчас прилетит парламентёру в лоб что-то обещанное стражником. Стражник же, по их представлениям, повёл себя не совсем честно. Вместо исполнения угрозы он выдвинул новое требование.

– Внимание! Рабоче-крестьянин ко мне, остальные на месте! – крикнул тронутый ритуалом Царевича пограничник, впрочем, продолжая зорко держать всю честную троицу на «мушке».

Иван незаметно для стража подмигнул спутникам и медленно направился к блокпосту.

– Кажи-ка документ, представитель! – потребовал страж, когда Ваня приблизился на расстояние вытянутой руки с заряженным арбалетом, упёршейся ему в лоб.

Царевич предъявил служебную бумагу, в которой было указано, что «предъявитель сей ксивы есмъ богатырь вольнонаёмный, на службе ратно-особливой, для дел государственно-важных отряжённый» и приписка мелким почерком «оказывать богатырю, всяку подмогу в интересах той самой ратной-особливой службы».

Внимательно изучив гербовую печать с двуглавым медведем, бессовестно топчущим орлана, и не найдя в ксиве подвоха фальшивоподдельного, страж смягчился.

– И остальным продолжить движение, – соизволил пограничник, появившись уже полностью из дверей блокфорпоста.

Не ожидавшие такой скорой перемены в поведении стража сподвижники Царевича тоже подтянулись к служивому, присевшему около облупившейся стены на завалинку, и дружно обступили его. Пограничником оказался сухонький дядька в заплатанной кольчуге и почти новом, только слегка погнутом шлеме. Пограничник оглядел снизу вверх колоритную троицу и, как ни в чём не бывало (ну, как будто и не держал их минуту назад на прицеле) спросил:

– Чего это в нашу глухомань сразу столько богатырей нагрянуло? По делу мотаетесь, али так, ради пустопорожнего интереса шатаетесь?

– У нас дело деликатное, государственной важности, – ответил Царевич, уже водворивший свои орудия труда за пояс.

– Да, уважаемый! – добавил Василевс. – А вы в нас из арбалета пуляете. Не разобравшись, кто мы и почему.

Дядька озорно прищурился и посмотрел на цыгана.

– Дак у вас на рожах, даром богатырских, не написано, что они на госслужбе ратной, а, скажу откровенно, больше на физиономии отпетых бандюков и мародёров смахивают, которые только и стараются здесь прокрасться на ту сторону, – махнул головой в сторону границы. – Вот тебя я ещё с опушки заприметил, – кивнул страж Сероволку. – Думал на подступах снять, уж больно ты на одного конокрада смахиваешь, да, слава богу, не взял грех на душу.

– Скажешь тоже, снайпер, – угрюмо ответил Яков, непроизвольно сглотнув. – Где же это видано – конокрадов окаянных богатырями назначать.

– Так вот и я о том же! – хлопнул себя по колену пограничник. – Да по лицу сразу и не скажешь, кто есть кто: думаешь, вот колдун, вот жулик, а вот студент вольнодумский, – поочерёдно кивнул дядька на Василевса, Яшку и Ивана, – а на поверку оказывается, и впрямь богатыри, всамделишные былинщики.

– Так это мы спецом так принарядились, – поспешил развеять последние сомнения пограничника Василевс. – Чтобы не выделяться на общем фоне.

– Это правильно, как легендарные хипплиеры! – согласно кивнул страж и хитро усмехнулся. – А может, у вас и шпионские удостоверения имеются?

– Чего нет, того нет! – развёл руками Царевич.

– Ладно уж, знаю я вас, богатырей, перевидал на своём веку, – понимающе подмигнул страж и встрепенулся. – Ох, засиделся я тут с вами. Пора на пост, а вам, ребятушки, в обратный путь поворачивать надобно.

Богатыри удивлённо уставились на стража.

– Чего смотрите, богатыри?! – распознал дядька вопрос в их глазах. – Нету здесь прохода в сопредельное королевство. Как все отважные герои, идите-ка в обход! – предложил он и, перейдя на шёпот, поделился с ними конфиденциальной информацией: – На той стороне который год буйствует летаргическая епидемия. Одним словом – КАРАНТИН!

– Это что за напасть? – скривился чувствительный к непонятным словам цыган.

– Эта напасть массовой спячкой называется, – подсказал, некогда изучавший заразные магические хвори. Василевс. – Коли кто проклятье замедленного действия нарушит: уколется иглой непродезинфицированной, об веретено ударится головой или, к примеру, съест фрукт немытый, мало того сам в сон погрузится, ещё и всех, с кем контакт имел, за собой потянет. Бывает, подобные хворобы целые страны выкашивают.

– Истину глаголешь, богатырь! – перекрестился страж, уважительно взглянув на Премудрого. – Так и у них, за кордоном, произошло.

Порядочно лет назад у короля тамошнего, Ричмонда Цепкого, дочурка родилась, Злата-Власта. На празднике ведьмы придворные, по-ихнему феи, передрались из-за того, кто будет крёстной у девчушки. И та, которая по мозгам получила, прокляла всех их там скопом, ну и слиняла с праздника. Спустя же осьмнадцать годков, аккурат на «днюхе», «хаппибёзде» по ихнему, с принцессой казус вышел. Эта фея-вредительница, хотя какая там фея, по роже, говорят, вылитая ведьма, под видом бабки из службы доставки подарков преподнесла принцессе яблоко наливное. Взяла девушка яблоко в руки и, уколовшись им, в сон погрузилась, а за ней всё королевство, включая живность домашнюю и дичь всякую, оцепенело.