Онлайн книга «После...»
— Я знала, что ты найдешь меня даже на краю света, — шутит Мэллори, целуя Натана. Он смотрит ей в глаза и произносит торжественным тоном: — Я бы пошел за тобой дальше… дальше, чем на край света. И в этот миг она уверена: он — ее судьба и всегда будет с ней. — Я не слышал, как ты подошла, — пробормотал Натан, открывая глаза. Мэллори поставила чашку горячего кофе на столик. — Я положила твои брюки в сушилку, скоро сможешь одеться. — Спасибо. Они вели себя неестественно, словно два бывших любовника, которых развели превратности судьбы. — Что это за сумки? — Натан указал на два дорожных баула, стоявших у входа. — Меня попросили принять участие в конференции перед Социальным форумом в Порту-Алегри. Я сначала отказалась из-за Бонни, но ты забрал ее раньше и я… — Как, ты едешь в Бразилию? — Всего на три-четыре дня, вернусь к Рождеству. Мэллори открыла одну из сумок: — Вот, возьми, надень, а то простудишься. — И протянула ему выглаженную майку. — Вещь старая, подумаю, тебе еще будет впору. Он развернул майку — та самая, которая была на нем вечером, когда они впервые занимались любовью. Это было так давно… — Я не знал, что ты ее сохранила. Смутившись, она взяла с дивана шаль и завернулась в нее. — Брр… и правда не жарко… — И вздрогнула. Потом исчезла на несколько секунд и вернулась с бутылкой текилы в руке. — Вот одно из самых приятных средств согреться. Впервые за долгое время он увидел улыбку на ее лице, и эта улыбка была адресована ему. — A tu salud! [21] Так сказала бы Бонни. — A tu salud! — ответил Натан. Они чокнулись и, как требовал обычай, выпили залпом. Мэллори потянула к себе край одеяла, села рядом на диван, положила голову Натану на плечо и закрыла глаза. — Давно мы не разговаривали, правда? Дождь все шел, струи воды хлестали по окнам, оставляя длинные дорожки на стеклах. — Скажи, что тебя беспокоит? — Ничего, — соврал Натан. Он решил не рассказывать ей о Вестниках — эта история слишком фантастична, на грани безумия. Пожалуй, Мэллори примет его за сумасшедшего и станет волноваться за Бонни, которую он доверил Гудричу. Но она настаивала: — Кажется, не слишком все прекрасно. Чего ты боишься? На этот раз он не соврал: — Потерять тебя. Мэллори разочарованно пожала плечами: — Думаю, мы уже потеряли друг друга. — Можно терять человека по-разному. Она смахнула локон с лица. — Что ты имеешь в виду? Натан ответил вопросом на вопрос: — Как мы докатились до этого, Мэллори? — Ты сам прекрасно знаешь. Он смотрел в сторону. — Если бы Шон не умер… Мэллори нервно ответила: — Оставь Шона в покос! Ты изменился, Натан. Ты перестал быть человеком, которого я любила. Вот и все. — Любовь не проходит просто так. — Я не сказала, что перестала любить тебя. Я сказала, что ты перестал быть тем, кого я любила. — Ты знаешь меня с восьми лет! Конечно, я изменился. Все меняются. — Не делай вид, что не понимаешь: вся твоя жизнь стала вращаться вокруг работы. Ты не обращал на меня внимания! — Я должен был работать! — попытался он оправдаться. — Гордость для тебя была важнее собственной семьи. Ты все время соревновался с моим отцом. — Джеффри сам хотел этого. И не забывай о том, как твоя семья относилась к моей матери. — Но я — не моя семья, а ты не подумал обо мне. Ты так отдалился от меня, Натан. Тебе всегда было мало — ты искал идеального счастья. Он попробовал объяснить: — Но я хотел, чтобы мы были счастливы. Ты, дети… — Натан, но мы и так были счастливы. Чего ты еще хотел? Еще больше денег? Зачем? Чтобы купить третью машину, потом четвертую? Чтобы играть в этот чертов гольф в шикарном клубе? — Я хотел быть достойным тебя. Хотел показать, что у меня получилось добиться успеха. Мэллори пришла в ярость: — А, вот оно! Показать, какой он успешный, — великое стремление Натана Дель Амико! — Ты не можешь понять. Там, где я родился… Она не дала ему договорить: — Я прекрасно знаю, где ты родился и как тебе было трудно. — Она чеканила каждое слово. — Но жизнь — не соревнование и не война, и ты не обязан каждую минуту подтверждать свои достижения. — И резко поднялась с дивана. — Мэллори! Он хотел ее остановить, но она осталась глуха к его призыву и скрылась в противоположном конце комнаты. Чтобы успокоиться, зажгла маленькие свечи — их было много, пламя металось под высоким стеклянным колпаком… Натан подошел к ней, хотел было положить руки ей на плечи. Она резко отстранилась. — Вот, посмотри! — И бросила ему номер «Нью-Йорк таймс». Даже когда Мэллори стала жить в Калифорнии, она продолжала выписывать нью-йоркские газеты, к которым привыкла еще со студенческих пор. Он поймал газету на лету и прочитал заголовки на первой полосе: «Огайо. Подросток, вооруженный пистолетом, убил трех человек в своем лицее». «Чили. Извержение вулкана повлечет за собой гибель людей». «Африка. Сотни тысяч беженцев вышли на дороги в районе Великих Озер». «Ближний Восток. Новый конфликт после теракта». Через несколько секунд Мэллори грустно спросила: — Какой смысл у жизни, если ты не можешь разделить ее с кем-то? Глаза ее влажно сверкнули, она пристально посмотрела на него. — Что для тебя было важнее в жизни, чем любовь, которую ты мог разделить с нами? Натан молчал, и она продолжила: — Мне не нужен был безупречный мужчина. Ты мог бы признать свои слабости, хотя бы передо мной. Ты мог бы довериться мне… Эти слова означали: «Ты меня так разочаровал». Натан смотрел на Мэллори расширенными от гнева глазами. Все, что она сказала, — правда, но тем не менее он не заслуживал тою, чтобы его одного обвиняли во всех грехах. — А знаешь, я сохранил обручальное кольцо. — Он показал ей безымянный пален. — Я сохранил кольцо, а ты идешь с этим ничтожеством обедать в наш ресторан! |