Онлайн книга «Волшебство лета»
|
— А где сегодня носит твоего красавчика? — Накачивает мышцы в спортзале, чтобы верные поклонницы продолжали пускать слюнки. И не пытайся уклониться от темы. Речь шла о твоем красавчике. — Моем? — Глэдис возвела глаза к потолку. — Ну как тебя убедить? Мартин Фагерст мне вообще никто! Дина поднесла чашку к губам, подула на кофе и осторожно отхлебнула. — Ты самая здравомыслящая, рассудительная женщина из всех, кого я знаю. — Спасибо, мне тоже так кажется. — Поэтому я повторяю: как может здравомыслящая, рассудительная женщина так просто взять да и отфутболить мультимиллионера с внешностью скандинавского бога? — Повторяю тебе: Мартин Фагерст и я вместе поужинали и… — Ты и зовешь его Мартинфагерст — слитно, не делая паузы, словно вообще его не знаешь, — перебила подругу Дина. Словно я не провела с ним ночь, подумала Глэдис, чувствуя, как предательский румянец заливает щеки. — Ага! — победно возвестила Дина. — Видишь? — Что вижу? — Ты краснеешь, вот что! И выражение лица под стать. Так всегда бывает, когда разговор заходит об этом шведе. Глэдис встала, подошла к раковине и включила воду. — Я очень тебя люблю, Дина, — сказала она, отжимая губку, — но любопытный нос, который ты так и норовишь сунуть в чужие дела, давно пора укоротить! — Дейви тоже так говорит, да только что он понимает? — улыбнулась соседка. — Послушай, ведь я была здесь тем вечером, помнишь? Я видела, как вы смотрели друг на друга. И что же? Ровным счетом ничего? Разошлись как в море корабли? Хоть убей, не верю! — Пожалуйста, передай мне ложку. — Ну как тут не подивиться? — не унималась Дина. — Ведь красавец, мультимиллионер, и такая душка! — Душка? — Глэдис крутнулась на каблуках, щеки ее ярко горели. — Мерзавец — вот он кто! — Почему? — Потому что… потому что… — Глэдис замялась. Хороший вопрос. Она отнюдь не героиня викторианской мелодрамы, соблазненная и брошенная. Она по доброй воле переступила порог его спальни — и ушла тоже по доброй воле. Если воспоминания преследуют ее и унижают, некого тут винить, кроме себя самой. — Дина, будь добра, давай оставим этот разговор… — О'кей. Считай, что тему закрыли. — Отлично! — Просто в толк не могу взять, — задумчиво протянула Дина, выдержав минутную паузу. Глэдис громко застонала, но соседка не унималась. — Этот Фагерст глядел на тебя так, как голодный бомж смотрит на обед из семи блюд. Да если бы к вам заявился сам изобретатель громоотвода Бен Франклин, он без всяких приборов определил бы, что молния и электричество — одной природы. Разряды так и вспыхивали в воздухе. — Классно придумано, Дина. Почему бы тебе не бросить балет и не начать писать сценарии мыльных опер? Дина встала и подошла к буфету. — И все-таки одна из молний угодила в цель, потому что на моей памяти ты никогда не вскакивала ни свет ни заря. — Балерина порылась в кухонном шкафчике, извлекла на свет коробку шоколадного печенья и заглянула внутрь. — Ням-ням. Как раз две штучки. Одна — тебе, другая — мне. При одном взгляде на печенье в шоколаде Глэдис снова ощутила знакомые спазмы в желудке. К горлу подступила тошнота. — Я — пас. — Значит, я могу слопать обе? — Считай, что сегодня — твой счастливый день. А откуда ты знаешь, во сколько я встаю? Дина с аппетитом вгрызлась в печенье. — Я отправилась на утреннюю пробежку, — пояснила она с набитым ртом, — на рассвете. Ты меня знаешь: люблю, когда на улицах ни души. А полы скрипят… Вот я и услышала, как ты разгуливаешь по квартире. Взад-вперед как заведенная. Из комнаты в комнату. Прошла целая вечность, прежде чем ты улеглась снова. Не вечность. Ровно столько, сколько нужно, чтобы убедить себя: бесполезно переживать о сделанном, потому что постыдная ночь уже в прошлом и никогда, никогда больше не повторится… — Куда вы с ним ездили тем вечером? — Ты отлично знаешь куда! — Глэдис подставила чашку под струю воды и принялась оттирать ее, словно закопченную сковородку. — На ужин. В «Старый замок». — И все? — захлопала ресницами Дина. А потом я узнала рай в его объятиях, внезапно подумала Глэдис, и упорно подавляемые эмоции, воспоминания о пережитой ночи, нахлынули с новой силой. Может, глупо она поступила, сбежав из квартиры? Наверное, надо было остаться. Занять место той блондинки… Чашка выпала из рук и со звоном разлетелась на куски. — Черт побери! — В глазах стояли злые слезы; она нагнулась и принялась подбирать осколки. — Ты хочешь знать, что произошло той ночью? — Глэдис выпрямилась, швырнула осколки в ведро и вытерла руки о джинсы. — О'кей, я тебе скажу. — Глэдис, милая, я не хотела… — Я провела ночь с Мартином. — Ой! — тихо вскрикнула Дина. — Я переспала с мужчиной, которого почти не знала, который мне совсем не нравился и которого я больше не желаю видеть, потому что… потому что… — Не продолжай, я поняла, — мягко откликнулась Дина. Глэдис резко развернулась к ней. — Избавь меня от этого покровительственного тона! Если я сама ровным счетом ничего не понимаю, тебе-то откуда знать? — Видишь ли, мое первое свидание с Дейви закончилось постелью. Глэдис рухнула на стул. — Как это?.. — Вот так! А до того я была девственницей. — Тогда зачем? Почему?.. Дина улыбнулась. — Как знать? Гормоны? Судьба? Так случилось, вот и все. — Видишь, я была права: тебе следует писать сценарии мыльных опер. — Наверное, мое тело и мое сердце мгновенно поняли то, что разум еще только пытался осмыслить. Мы с Дейви были предназначены друг для друга. Родство душ, знаешь ли. — Но у меня такого оправдания нет! Фагерст и я определенно не предназначены друг для друга. Я сделала то, что сделала, и теперь сама себя ненавижу. — Паразит! — Минуту назад ты называла его скандинавским богом. — Минуту назад я не знала, что он злоупотребил твоей доверчивостью, а затем поступил чисто по-мужски. — Поверь мне, Дина, — хмуро уточнила Глэдис, — он не злоупотреблял моей доверчивостью. Я сама этого хотела. Дина вытряхнула из коробки последнее печенье. — Речь не об этом. Я имею в виду другое, когда говорю, что он поступил чисто по-мужски. Хлоп, бам, спасибо, мэм, может, я еще перезвоню! Глэдис уставилась на подругу. Затем встала, сорвала с крючка полотенце, намочила его в раковине и принялась остервенело оттирать стол. |