Онлайн книга «Обретение мудрости»
|
В третий раз корабль заходил в город колдунов. В четвертый раз он подвергался опасности. Моряки были напуганы и потому разозлены. Уолли ужаснулся тому, какому риску подвергал себя Катанджи. Ннанджи испытывал отвращение к тому позору, когда воин прикидывается рабом. Малоли – коренастый, крепко сложенный человек, лицо которого в лучшие времена было румяным – пылал от гнева. Лишь успокаивающее влияние его жены Фалы удерживало его от слов, которые Ннанджи бы воспринял как оскорбление; и даже невозмутимая Фала горько сжимала тонкие губы. Катанджи побывал в каюте их дочери, и тем самым скомпрометировал ее. Все кричали и спорили. – Тихо! – прорычал Уолли, и наступила тишина. Затем он спокойно сказал: – Госпожа, мы можем обсудить его вину позже. Сейчас я прошу тебя послать людей на поиски. Если его схватили, нам придется быстро уходить. Сколько человек ты можешь выделить? – Если его схватили, то демоны могут быть здесь в любую минуту! – Это так. Но вспомни колдунов в каменоломне – они ничего не сделали, чтобы помешать нашему отплытию, так что их могущество простирается не слишком далеко над Рекой. Если его поймали, то мне придется предложить взамен себя… – Седьмого за Первого? – воскликнул Ннанджи. – Это моя вина. Спокойно, брат, прошу тебя. Госпожа? Если бы это был кто-то другой из пассажиров, кроме Катанджи, Брота бы тут же отдала швартовы. Уолли это знал. Но у Катанджи было свое обаяние. Они все любили Катанджи. Начиная понемногу остывать, моряки стали вспоминать истории о колдунах и о пытках. Брота неохотно согласилась задержаться и поискать его, по крайней мере, пока не станет ясно, что колдуны объявили тревогу. Если им придется быстро уходить, то все, кто остался на берегу, должны были встретиться в полночь у храма и ждать шлюпку… Моряки разошлись. Уолли было не по себе. Если он не смог уследить за одним новичком, как он справится с целой армией? – Я же приказал ему не сходить на берег! – Ты приказал ему не ступать на трап! – огрызнулся Ннанджи. Он оскалился. – Тоже мне, маскировка! Раб! – Я сам подал ему пример, – признал Уолли. – По крайней мере, ты никогда не подделывал метки на лбу. Это считалось невообразимым грехом среди Народа; вся их культура основывалась на метках на лбу. Но тут их прервали, так как несколько членов команды пришли укрыться от дождя, и они больше не могли говорить. – Время, казалось, остановилось. Проходивший мимо таможенник поинтересовался, почему они еще не отчалили, если закончили торговлю. Требовалось свободное место у причала. Брота сочинила что-то о неожиданных спазмах в желудке и необходимости побывать у лекарей. Дождь опять усилился. Раздражение Уолли стало почти невыносимым. Сколько потребуется времени для того, чтобы колдуны вытянули правду из мальчишки? И что потом? Корабль подвергался опасности ради ничтожных шансов на спасение одного неопытного рекрута. Холодный расчет требовал, чтобы «Сапфир» отчаливал, пока это возможно. Хороший генерал произвел бы подобный расчет и поступил в соответствии с ним. Уолли мог произвести расчет, но поступить в соответствии с ним не мог. – Прибежала маленькая Фиа, крича от радости – по дороге шли Лаэ и Катанджи. Уолли издал глубокий вздох облегчения и мысленно помолился Богине и Коротышке. – Я шкуру с него спущу! – пробормотал Ннанджи. Однако глаза его сияли. Несколько минут спустя бледный Катанджи с трудом поднялся по трапу, словно побитая собака, и двинулся следом за Лаэ. Моряки поспешно заняли свои места, и воинов наконец оставили в покое – двоих воинов и одного старого одетого в лохмотья жреца, который сидел на сундуке и самодовольно ухмылялся. Теперь вину можно было распределить между несколькими людьми. Уолли направил обвиняющий перст на Хонакуру. – Ты знал, что он собирается делать! Старик самодовольно кивнул. – Ты позволил мальчику подвергнуться опасности… – Опасности? – воскликнул Ннанджи. – Это его ремесло! Но никто не дал ему права нарушать законы! – В самом деле? – Хонакура поднял брови. – Законы весьма мудрены, адепт. В отличие от сутр, их нельзя четко выразить словами. Какой в точности закон Сена нарушил твой подопечный? – Я… в точности? – А! Ты не знаешь? – издевательски усмехнулся Хонакура. Ннанджи покраснел от ярости. – Все законы запрещают менять метки! – Он не менял свою. Она там, где и была. Он нарисовал поверх нее полосу, но ее можно смыть. – Значит, он нарушил запрет менять гильдию! – Рабы не принадлежат ни к какой гильдии. Уолли постепенно начал оценивать весь юмор создавшегося положения. Старый жрец, похоже, заманил Ннанджи в ловушку. Сам же он не видел ничего особенного в переодетом воине; это и был ответ, которого он искал. Катанджи мог помочь ему обрести знание, «дать ум», как предполагала загадка, так что все это было частью божественного плана. Он вновь ощутил надежду. – Всегда считалось незаконным менять свой ранг! – настаивал Ннанджи. – Позволь не согласиться. Все законы, которые я слышал, запрещают повышать свой ранг. Твой брат понизил свой. Ннанджи что-то неразборчиво пробормотал в ответ. – Катанджи понял это, старик? – спросил Уолли. – Возможно, не сразу, – признал Хонакура. – Но я все ему объяснил. – Ты испортил моего подопечного, ты… – Спокойно, Ннанджи! – сказал Уолли. – Он прав. Похоже, никакой закон не был нарушен. Кто может запретить воину носить полосу раба? Однако одно меня все-таки беспокоит… – Честь! Дверь распахнулась, и вбежал юный Матарро, с большими, словно шпигаты «Сапфира», глазами. – Он ходил в башню, милорд! – Он… что ? Мальчишка отчаянно кивнул. – Он был в башне у колдунов! Лаэ говорит, он столько всего там видел! И новичок Матарро снова исчез, вернувшись к своим обязанностям. «Сапфир» отходил от причала. «От другого – ум возьмешь». Уолли повернулся к Ннанджи – и даже Ннанджи был ошеломлен. – Адепт, поздравляю: твой подопечный продемонстрировал достойную подражания отвагу! Не было высшей похвалы, которую мог воздать один воин другому, поскольку среди воинов считалось, что отваге и чести можно научиться лишь на примере других. |