Книга Бешеные страсти, страница 17 – Юлия Климова

– Нет.

– А я бы на твоем месте сердился.

– Мне все равно.

– Почему же? – Клим повернул голову ко мне и улыбнулся.

Я автоматически искала подвох в каждом его слове и движении и оттого напрягалась еще больше.

– Вы сделали столько зла, что одним больше, одним меньше… – легко ответила я (о, как же тяжело мне давалась эта легкость!). – Думаю, вы и сами понимаете.

– Надо же, – его улыбка стала шире, – никогда не думал, что причиняю зло тебе. Может, перечислишь все мои грехи, а я для себя что-то и пойму.

Клим дразнил меня, посмеивался, но раз уж разговор пошел в таком русле, то следовало его продолжать на ноте светско-дружеской беседы. Я собиралась сказать о Тафте, но почему-то начала совсем с другого:

– Благодаря вашей изобретательности Эдита Павловна считает, что кольцо мне подарил Максим Матвеев.

– Ну и что? – Он пожал плечами. – Это устраивает абсолютно всех.

– Да? – усмехнулась я. – И теперь бабушка хочет… – Слова застряли в горле, я вдохнула, выдохнула и продолжила: – Эдита Павловна считает, что Матвеев проявил заинтересованность и…

– Она тебя замуж, что ли, за него выдает?

– Да, – ответила я.

Шелаев затушил сигарету, бессовестно бросил ее в сторону бордовых лилий Веры Григорьевны и с иронией произнес:

– Бедный Макс.

Клим положил руку на спинку скамейки, и его пальцы коснулись моего плеча. Я демонстративно отсела – сказочные принцессы не водят дружбу с троллями.

– Ты нервничаешь из-за Матвеева? – спросил он.

«Вообще-то обычно я нервничаю из-за вас», – слова уже соскакивали с языка, но я все же их ловко поймала и спрятала подальше.

Шелаев подбирался к моей душе, я это вдруг почувствовала очень остро. Его вопрос, взгляд, рука…

– Конечно, нет, – с вызовом произнесла я, и тон разговора изменился на противоположный. Не в силах больше сидеть, я поднялась и скрестила руки на груди. В глазах Клима поблескивала обидная насмешка, и я стала злиться. Не нужно было говорить про Матвеева, это же еще один повод посмеяться надо мной. – Зачем вы пришли сюда?

– Хотел побыть с тобой наедине, – просто ответил он, щурясь. – Это так редко случается.

– Я никогда больше не буду с вами наедине. Пожалуйста, запомните это.

Он улыбнулся, опустил ногу и сказал:

– Каждый раз, когда ты говоришь «никогда», ты даешь мне надежду, потому что еще ни одно твое «никогда» не сбылось, Анастасия. Ни одно.

Правота Шелаева меня расстроила, но я сдаваться не собиралась. Убрав руки за спину, я ответила почти равнодушно:

– Значит, пришло время сбываться моим «никогда».

– Нет, такое время вообще не наступит.

– Вы ошибаетесь.

– Это легко проверить.

– Вы ошибаетесь, – настойчиво повторила я и «мило» улыбнулась.

– Ты хотя бы иногда по мне скучаешь? – Клим заглянул мне в глаза.

– Нет!

– Может, еще посидим немного, посмотрим на лилии? Мне они не нравятся, но треугольные кусты гораздо хуже. – Шелаев недовольно поморщился и вытянулся, устраиваясь поудобнее.

Проигнорировав предложение, я, не оглядываясь, направилась к дому. Фразы вертелись в голове, и я старалась отыскать неправильные, заменить их, а также вычеркнуть лишние и добавить нужные. «Ну почему, почему он сильнее? И почему не получается оставаться равнодушной?»

Никогда, никогда, никогда… Желая немного успокоиться, я подошла к фонарному столбу, прислонилась к нему спиной и посмотрела на небо. Сердце начинало стучать ровнее, водоворот всевозможных чувств затих, я закрыла глаза и тихо вздохнула – лучше бы принцессам не встречать на своем пути злых и коварных троллей…

«Клим, чем вы занимались раньше, когда я жила в деревне? У вас же было какое-то развлечение?.. Интересно, какое?»

Воображения не хватило, чтобы ответить на эти наитруднейшие вопросы, я втянула влажный воздух, подняла руку и дотронулась до плеча, до того места, к которому прикасался Шелаев. Еще раз вздохнула и покачала головой.

– Я – Ланье. Мой личный и окончательный приговор.

В зал внесли закуски, и теперь столики были заставлены тарелками и подносами. Я взяла бокал шампанского и с удовольствием сделала несколько глотков – холодные пузырьки приятно кольнули язык, и я потянулась к маленьким бутербродам с овощами. Во мне проснулся нестерпимый голод, будто я провела напряженный сеанс одновременной игры в шахматы, длящийся минимум восемь часов. Но Эдита Павловна подала знак, и я неохотно направилась к ней.

– Где ты была? – поинтересовалась она.

– Гуляла, – честно ответила я и мысленно добавила: «С Климом Шелаевым. В основном мы обсуждали достопримечательности Ханты-Мансийска и… наши будущие встречи наедине».

– А вот и Максим, – Эдита Павловна отвлеклась, одарив приближающегося к нам Матвеева щедрой улыбкой. Полная рука бабушки легла на подлокотник кресла, и большой малиново-красный рубин в платиновом обрамлении величественно засверкал.

Мы обменялись приветствиями, Матвеев, немного развернув свободное кресло, устроился рядом.

– Я ожидала тебя. Не люблю эту публику, но иногда нужно выбираться из дома, – начала разговор Эдита Павловна. – Вера Григорьевна удержу не знает и обычно приглашает всех подряд. Отдохнуть в таком обществе невозможно. – Бабушка хлопнула ладонью по подлокотнику, и раздался приглушенный стук кольца о дерево.

– Не могу судить, – нейтрально ответил Матвеев, – я знаком только с половиной присутствующих.

– А другая половина и не стоит того, чтобы с ней знакомиться, – многозначительно произнесла Эдита Павловна, бросая неприязненный взгляд на бородатого мужчину в мятой ярко-зеленой рубашке. – Полагаю, это приятели Марка. Богема, – она фыркнула. – Можно получать удовольствие, созерцая картины, но образ жизни художников уважения не вызывает. Максим, ты собирался показать Насте сад, буду тебе очень благодарна… Свежий воздух куда лучше этой трескотни.

Но у меня был готов отличный ответ, и я с ним тянуть не стала.

– Я уже ознакомилась с садом. Очень красивый, особенно понравились лилии – белые, желтые и розовые, но у них такой крепкий аромат, что голова разболеться может.

Произнося это, я чувствовала себя жеманной барышней, но иного пути к спасению не было. Мысль о том, что я опять пересекусь с Шелаевым, не могла вызвать радости, так что заманить меня в сад не получилось бы никакими глазированными пряниками.

Бабушке мой ответ не понравился, но она не показала этого – лишь чуть приподнялась ее левая бровь, а затем опустилась.

– В таком случае я позволю себе пригласить вас, Анастасия, на прогулку по дому. Картины есть и на первом этаже, и на втором, вам будет интересно.