Онлайн книга «Жизнь заново»
|
Она смотрела на дорогу, разделяющую эти два мира, и понимала, что нужна последняя деталь. Образы носились в голове неясными видениями. Решение пришло в одну секунду. Перевёрнутая машина на обочине. Да. Надо прописать её получше. Это должно быть центральное место во всей композиции. Очень хорошо. Она откинулась назад, сощурила глаза. Окунула тонкую кисть в красную краску. Красным должно быть платье на этой фигуре, лежащей рядом с машиной. Непременно красным. – Что это? – Голос за спиной прозвучал неожиданно. Она как будто проснулась. – Я закончила, – улыбнулась она, ожидая поцелуя. – Что ты написала? Аварию? Она взглянула на лицо своего мужа и тихонько ахнула. Как же она забыла?! Как она не подумала?! Конечно, ему было больно смотреть на эту картину. – Прости, я не подумала, я так увлеклась… Она обняла его и сильно прижала к себе. Так, как прижимают маленьких детей, когда они плачут во сне. – Почему ты написала красное платье? – Красное? Мне нужно было здесь цветовое пятно. – Она была в красном костюме. В тот день… – сказал он, с трудом подбирая слова. Она обнимала его все крепче. – Прости, прости меня, я не знаю, как это получилось… Он осторожно отодвинул её. – Пойдём спать. Ты ни в чём не виновата. Он поднялся в спальню. – Знаешь, это, наверное, самая сильная твоя работа. Её глаза вспыхнули. Она почувствовала, что краснеет. От удовольствия. – Знаешь, мне тоже так кажется. Спасибо! Она заснула в его объятиях совершенно счастливая. Он заботливо скинул прядку волос с её лица и бросил взгляд на фотографию, которая стояла на тумбочке с его стороны кровати, фотографию его покойной жены. «Спокойной ночи», – прошептали его губы. Она пробормотала что-то спросонья. Он поцеловал её в лоб. Весь следующий день она порхала как птичка при первых солнечных лучах. Он говорил, что она теперь не кошечка, а бабочка. Она шутливо бросалась на него с кулаками, кричала, что она кошечка, просила поцеловать в шейку и потом довольно говорила: «Мур-р-р». Они целый день купались. Они валялись на песке по пояс в воде и представляли себя привязанными. Как будто это такая казнь: они лежат прикованные и ждут, когда начнётся прилив. Тогда они захлебнутся. – Начинается прилив… – говорила она нарочито трагически. Их переворачивала набежавшая волна, и они хохотали, и брызгались, и догоняли друг друга на этом безлюдном песчаном пляже. Вечером не удался пирог. – Ты влюбилась? – Что, неужели пересолила? – Ага. – Он пытался скрыть разочарование. Но она расстроилась ещё больше. Из-за него. – Ужас! Никогда в жизни ничего не пересаливала. И уж тем более пирог! – Мой любимый пирог… Неизвестно, кто был расстроен больше. – Какая я ужасная, испортила нам вечер! – Да ладно, разве в пироге дело? Он хотел её подбодрить. – Конечно в пироге! Что сделать, чтобы тебя развеселить? – Да я и так весёлый! Они так хотели поддержать друг друга, что решили отправиться в город. Пробовать местные десерты. Просто ради разнообразия. Она вела машину, он целовал её в шею, и она говорила: – Мур-р-р… Весь следующий день она работала. Она переставила мольберт ближе к окну и писала море. Под лучами солнца. Небольшая лодка, на которой кто-то вышел в море под флагом любви. И чайки окружили эту лодку, составив над ней знак всех влюблённых – сердце. Это были, наверное, рыбаки. Два влюблённых рыбака. Он и Она. От картины шло такое тепло и такая энергия, что она даже позавидовала своим персонажам. Им явно было так хорошо вместе! – Тебе нравится, дорогой? – Она стояла с чашкой чая, слегка отойдя от мольберта, и, щурясь, любовалась своей работой. – В этом домике мне всё время хочется писать. Он задумчиво разглядывал картину. – Чайки, которые выстроились над лодкой в форме сердца? – медленно спросил он. – Да. – Она улыбнулась. – Очень символично. Хотя так не бывает. – Бывает. – Он отвернулся. – Бывает? Любимый, да ты романтик! Он быстро поднялся на второй этаж. – Ты куда? Что-нибудь не так? – удивилась она. – Мне надо проверить свою почту, – донёсся до неё его голос сверху. Вечером подгорел пирог. – Да что же такое? – возмущалась она, сидя за вечерним чаем на открытой террасе. – Не знаю… – рассеянно ответил он. – Любимый, все не так серьёзно. Может быть, просто это знак? – Знак? – переспросил он насторожённо. – Знак! Что нам пора немного похудеть!… Она села к нему на колени, и они молча смотрели в тёмную даль моря. Кошку она увидела первой. – Смотри! – воскликнула она. – К нам пришла кошка! Какая хорошенькая! Они взяли её на руки, и кошка уютно свернулась клубком. Так, как будто всю свою жизнь провела именно на этом диване. – Давай оставим кошку себе, – попросила она. – Когда нам хорошо, хорошо должно быть всем. – Давай. – Он пожал плечами. Его погибшая жена хотела завести кошку. Не успела. Она хотела назвать её Клеопатрой. Они не поехали в город. Они легли спать. Их тела дышали друг другом, и это была одна из тех ночей, ради которых существует любовь. Утром они взяли корзинку и пошли по берегу моря на рынок. Их запасы пополнились фруктами, зеленью, рыбой и, конечно, мелкой рыбёшкой для нового члена семьи – кошки. До выставки оставалось не так много. Она села работать. Он устроился в гамаке с книгой. Последнее время ей не надо было продумывать композиции заранее. Вдохновение само водило её кисти по холсту. Она начала большую работу. Он иногда стоял за её спиной. |