Книга Вкус невинности, страница 2 – Стефани Лоуренс

Двадцативосьмилетняя Мэри и двадцатишестилетняя Анджела были старшими дочерьми в семье. Обе они жили сейчас в отдаленных усадьбах вместе с мужьями и детьми. В отличие от Сары старшие сестры довольствовались малым. Они не гонялись за призрачной мечтой, их вполне устраивали их богатые знатные мужья, к которым они испытывали симпатию.

Это были обычные браки. Впрочем, ни Мэри, ни Анджела никогда не помышляли ни о чем другом. Насколько Сара знала, Клэри и Глория тоже не тешили себя иллюзиями.

Она снова подавила вздох.

– Уверяю вас, я бы с радостью приняла предложение руки и сердца, если бы его сделал джентльмен, за которого мне действительно хотелось бы выйти замуж. Но по-видимому, это несбыточная мечта. Я обречена остаться старой девой.

Хорошо, что Клэри и Глория не знали, скольким претендентам на свою руку Сара отказала за последние три года.

Она взглянула на свою бывшую гувернантку мисс Твиттертон, которая тоже находилась в комнате. Сестры называли ее ласково Твиттерс. Старушка за долгие годы жизни в поместье стала настоящим членом семьи. Она сидела в кресле у широкого арочного окна, склонив седую голову над рукоделием, и, казалось, не прислушивалась к разговору.

Сару в одинаковой степени не устраивала ни жизнь Мэри и Анджелы, ни жизнь старой девы Твиттерс.

Глория громко фыркнула, нарушая правила приличия, и Клэри с упреком посмотрела на нее. Переглянувшись, младшие сестры принялись обсуждать вопрос о том, какой джентльмен подошел бы Саре в качестве мужа. Через некоторое время они пришли к выводу, что главным критерием здесь было желание самой Сары выйти за него замуж.

Сара с улыбкой поглядывала на них, сворачивая алую ленту, которую она только что отпорола от своего нового корсажа. Она обожала младших сестер, но понимала, что разница в возрасте является непреодолимой преградой. Ей уже исполнилось двадцать три года, и она более трезво смотрела на жизнь.

Сестры по своей наивности считали брак сущей безделицей, шагом, на который легко решиться. Но Сара полагала, что подобное отношение к замужеству является опасным заблуждением. Брак, основанный только на расчете, приносит человеку чувство неудовлетворенности. Большинство семейных пар в их кругу общения в начале супружества испытывали друг к другу лишь легкую симпатию, которая постепенно вырождалась в безразличие и отчужденность. В результате супруги начинали искать удовлетворение и даже любовь на стороне.

Правда, в подобных обстоятельствах об истинной любви не могло быть и речи.

Сара свято верила, что брак должен быть не просто данью общественным установлениям, а результатом сильных взаимных чувств. Она стремилась к идеалу, к таким отношениям, которые возникали по зову сердца и влечению плоти и приносили человеку счастье. Она не сомневалась, что любовь может существовать и в рамках брака, а не только за его пределами.

И Сара находила в жизни подобные примеры. Правда, брак ее родителей в этом смысле нельзя было назвать образцовым. Хотя этот союз и был удачным, он основывался не на сильной взаимной любви, а на привязанности, чувстве долга и общих целях. Но к югу от Коннингем-Мэнора, за Моруэллан-Парком, располагалась усадьба Касли, принадлежавшая лорду Мартину и леди Селии Кинстерам. Там же жил их старший сын Габриэль со своей женой, леди Алатеей, происходившей из рода Моруэлланов.

Сара была с детства знакома с Алатеей, Габриэлем и его родителями. Она знала, что Габриэль и Алатея женились по любви. Алатея до двадцати девяти лет ждала, когда Габриэль наконец образумится и назовет ее своей женой. Что касается Мартина и Селии, то их взаимная страсть не вызывала никаких сомнений.

Сара часто встречалась с обеими супружескими парами, и постепенно она поняла, что ей хочется таких же отношений, какие сложились между Габриэлем и Алатеей. Правда, она еще не знала, что такое любовь и какие чувства возникают в браке, но перед ее глазами уж был пример того, что счастливая семейная жизнь существует. Она замечала улыбки, взгляды и прикосновения, которыми обменивались супруги. Все это говорило об их взаимном влечении красноречивее слов. Их невинные ласки на людях были, исполнены глубокого тайного смысла.

Любовь ни с чем нельзя спутать. И если ее нет, то ее невозможно изобразить. Мысли об этом всепоглощающем сильном чувстве волновали Сару.

Она задавалась вопросом: появляется ли любовь сама каким-то таинственным образом или к ней надо стремиться, взращивая ее в своей душе?

У нее не было ответа на этот вопрос. Сара боялась, что так никогда и не выйдет замуж, потому что не видит никакого смысла в браке без любви. Если к ней посватается даже очень богатый, красивый и обаятельный джентльмен, она откажет ему, поскольку в ее сердце нет того огня, который полыхал в душах Кинстеров.

Ее не привлекала семейная жизнь, лишенная страсти, сильных эмоций, счастья и радости. Ей нужна была любовь.

– Обещай, что ты задумаешься над нашими словами, – потребовала Глория.

Сара оторвала глаза от ленты.

– Хорошо.

– И дай слово, что будешь принимать ухаживания любого джентльмена, который проявит к тебе внимание, – добавила Клэри.

Сара на мгновение растерялась, а потом звонко расхохоталась, отложив в сторону корсаж.

– Ну уж нет. Этого я не могу обещать. Вы переходите все границы, милые сестрички. Я уверена, что Твиттерс согласится со мной.

Ища поддержки у старой гувернантки, Сара взглянула на нее и увидела, что Твиттерс, щуря подслеповатые глаза, смотрит в окно, которое выходило во двор дома.

– Не пойму, кто это такой, – пробормотала она. – По всей видимости, этот джентльмен приехал к вашему отцу.

Сестры тут же бросились к окну. У Сары было прекрасное зрение, и она тут же узнала всадника, остановившего у крыльца свою серую в яблоках лошадь, но к ее горлу подкатил комок, и она не смогла вымолвить ни слова. Точно такая же реакция была у нее, когда она впервые увидела этого человека.

– Да это же Чарли Моруэллан, – сказала Глория. – Интересно, зачем он явился сюда.

Клэри пожала плечами:

– Вероятно, чтобы договориться с папой об охоте.

– Но он никогда здесь не охотился, – возразила Глория. – В последнее время он постоянно живет в Лондоне. Августа говорила, что почти не видит его.

– Возможно, в этом году он решил пожить в имении, – сказала Клэри. – Я слышала как леди Каслтон говорила маме, что как только в городе начнется светский сезон, на этого завидного жениха объявят настоящую охоту.

Сара тоже слышала подобные разговоры. Однако Чарли, по ее мнению, был нелегкой добычей. Она видела, как он ловко спешился и бросил поводья конюху.

Ветер трепал его модно подстриженные золотистые кудри. Сшитый у лучшего лондонского портного сюртук из дорогого коричневого сукна прекрасно сидел на его ладной фигуре. Широкоплечий, с узкими бедрами, Чарли Моруэллан был хорошо сложен. Под сюртуком на нем была надета белоснежная рубашка из тонкого полотна и темный жилет. Стройные мускулистые ноги графа обтягивали замшевые брюки, заправленные в черные лакированные сапоги. Перед Сарой был образец столичного титулованного аристократа, приехавшего в деревню.