Книга Единственная, страница 49 – Стефани Лоуренс

Где в это время находились его коляска и лошади: он ведь правил сам. И каким образом он проник в дом? Как и когда ушел снова?

И, что важнее всего, о чем он думает? Сам ведь настаивал, чтобы она покинула дом, ибо боялся, что поддастся плотским инстинктам и соблазнит ее, и все же появился в ее спальне и осыпал Пенни ласками.

Она не так наивна, чтобы полагать, будто его плотские инстинкты не могут взыграть в Уоллингеме!

Спустившись вниз, она направилась к утренней столовой и услышала голоса Николаса и Чарлза. Поэтому она остановилась, подумала и вошла в комнату.

При виде Пенни оба немедленно встали, но она жестом велела им сесть. Николас пробормотал приветствие, на которое она ответила, после чего неопределенно кивнула в направлении Чарлза. Тот вежливо поздоровался.

Пенни подошла к буфету, положила себе тостов и ветчины, прислушиваясь к мертвенному молчанию за спиной.

Когда она повернулась, Чарлз выдвинул ей стул рядом со своим.

– Хорошо спала? – пробормотал он. Она заснула в его объятиях.

– Прекрасно.

Интересно, почему она проснулась у себя в кровати? Должно быть, он сам отнес ее туда и укрыл.

– А ты?

– Не так хорошо, как хотелось бы.

Пенни сочувственно улыбнулась и опустила глаза в тарелку. Разговор на эту тему вряд ли стоит продолжать. Чарлз обратился к Николасу:

– Как я уже сказал, с прошлого сентября мне не приходилось выходить в море, но уверен, что «рыцари» будут счастливы взять вас при первой же просьбе.

Николас энергично взмахнул вилкой.

– Это всего лишь… мимолетная мысль, ничего больше. Чисто гипотетическая. Кроме того… – Он помолчал и развел руками. – Я даже не уверен, долго ли еще здесь пробуду.

Пенни резко вскинула голову, пораженная не столько его словами, сколько подводными течениями, крывшимися за ними. Николас явно выведен из себя и раздражен. Совсем не похоже на его обычную холодноватую сдержанность. И если ближе присмотреться, он казался еще более взволнованным, чем вчера вечером, а лицо приобрело оттенок мертвенной белизны. Кажется, из них троих он единственный глаз не сомкнул сегодня ночью.

– Надеюсь, ваша комната достаточно удобна? – выпалила она неожиданно для себя. Николас недоуменно уставился на нее.

– Да, но… – Он осекся и тут же поправился: – Да, спасибо. Очень удобна.

Продолжая развивать так кстати подвернувшуюся тему, Пенни ободряюще взглянула на Николаса:

– Просто мне кажется, что вам как будто нездоровится.

Николас украдкой взглянул на Чарлза, очевидно, занятого сосисками и ветчиной, и, не найдя выхода, вновь обратился к ней:

– Беда в том… слишком много дел, гораздо больше, чем мне казалось.

– Да неужели? Я могла бы помочь. Вам стоит лишь попросить. Я привыкла управлять поместьем и знакома со всеми тонкостями ведения хозяйства.

Николас неловко поежился.

– Здешние дела не так важны по сравнению с тем, что мне предстоит уладить в столице.

Пенни мигом просветлела.

– О, Элайна упоминала, что вы работаете в министерстве иностранных дел. Давно вы там трудитесь?

– Десять лет, – выдавил он едва слышно. Лицо помрачнело, взгляд был устремлен куда-то в пространство.

Пенни насторожилась было, но тут же овладела собой и занялась тостом. Николас продолжал молча жевать.

Чарлз не принимал участия в беседе. И только налив себе кофе, поймал взгляд Пенни. Прекрасно поняв значение этого взгляда, она постаралась держать язык за зубами. Завтрак закончился в тишине. Дружно поднявшись, они направились в вестибюль. Пенни объявила, что желает поговорить с Фиггс относительно меню. Николас почтительно наклонил голову и сообщил, что собирается вернуться в библиотеку. Чарлз остановился рядом с Пенни и подождал, пока не раздастся стук двери библиотеки.

– Я буду в беседке: приходи, когда закончишь с Фиггс. Только ни о чем больше не говори с Николасом. Позже все объясню.

Он поцеловал ее руку и с надменным кивком удалился.

Пенни раздраженно вздохнула. Очевидно, она чего-то недопонимает. Что он успел натворить?

Самый надежный способ узнать, в чем дело, – поскорее покончить с домашними обязанностями. Повернувшись, она отправилась на поиски Фиггс.

Полтора часа спустя она поднималась по заросшему травой склону прибрежного вала, на котором стояла беседка. Она знала, почему Чарлз предпочел скрыться здесь, и часто гадала, что побудило ее прапрадеда насыпать этот вал и построить беседку, отделенную от дома стеной деревьев. И все же из беседки открывался прекрасный вид на передний двор и конюшни, а также на участок между ней и домом. Если кто-то хотел беспрепятственно следить за появлениями и исчезновениями домочадцев, лучшее место, чем беседка, трудно было найти.

Прапрадед Пенни, очевидно, был человеком с юмором, поэтому беседка была выстроена в виде карусели. Спереди можно было любоваться изящными резными арками и колоннами, крыша изгибалась куполом с позолоченным шариком наверху. Стоящее на каменном фундаменте белоснежное сооружение словно вышло из волшебных сказок, но, несмотря на внешнюю хрупкость, было достаточно крепким. Кружевная каменная резьба защищала его от ветров и дождей, за крыльцом находилось помещение из стеклянных панелей, установленных между тонкими колоннами, которые, будь это настоящей каруселью, служили бы опорой для кресел катающихся.

Благодаря идущим по окружности окнам беседка была хорошо освещена и достаточно просторна: в ней помещались шезлонг, два кресла и низкий столик.

Раньше Пенни и Чарлз часто находили там убежище, и сейчас воспоминания вернулись с новой силой, стоило только ступить на выложенный изразцами пол.

Как и ожидалось, он успел небрежно растянуться в плетеном кресле на крыльце. Здесь находились только в плохую погоду. Но сегодня день был прекрасен. Легкий ветерок с Ла-Манша едва шевелил черные локоны графа. Он мельком взглянул на нее, прежде чем снова приняться рассматривать двор.

Пенни, усевшись рядом, отметила, что Чарлз чем-то недоволен. Судя по лицу и позе, его невеселые размышления связаны с расследованием. Не с ней. И это хорошо. Вместо того чтобы учиться на своем опыте и как-то вооружиться против чар его близости, ее измученное сердце сжалось, от счастья. Сейчас, когда она заснула в его объятиях и сумела выжить, более того, поняла, как это прекрасно, у нее больше не осталось никакой защиты, словно оказалось, что ей нечего больше бояться: мало того, перед ней открыт весь мир, и она может…

Тряхнув головой, чтобы избавиться от опасных мыслей, она вынудила себя сосредоточиться.

– Что расстроило Николаса? Чарлз продолжал рассматривать двор.