Онлайн книга «Сокол и Ласточка»
Баллада про ласточку тем временем близилась к завершению. Никто не прерывал певцов, они снова добрались до куплета, который сулил счастливую концовку. Но вечером выпало счастье ей За муки за все и терзанья… Пусть хоть в песне всё окончится хорошо. Ну-ка, пусть сокол спустится с небес к бедной ласточке. Высокий тенор в одиночестве с невыразимой печалью допел: Ей серое с неба слетело перо, Как нищенке грош в подаянье. Наконец, Грей довёл до конца неуклюжую фразу: — Если бы я мог… надеяться… когда-нибудь увидеть вас вновь… Я был бы очень рад. Зябко передёрнувшись, Летиция быстро сказала: — Да-да, я тоже. Пойду скажу капеллану, чтоб он перестал за вас заступаться. Я не Дезэссар, мне святой отец поверит. Как только мы скроемся за горизонтом, плывите отсюда прочь. Помните, что где-то бродят мичман и писец. На всякий случай я спрятала вон под тем кустом шпагу. Она слегка подняла руку, слабо помахала ею и пошла прочь, увязая в песке. Я чувствовал, как тяжело даётся ей каждый шаг — будто к подмёткам приклеился весь земной шар. — Скажите лишь одно. Вы всё это сделали… для меня… почему? — хрипло спросил лорд Руперт. Не оглядываясь, она сказала очень просто — может, само сорвалось: — Потому что я полюбила вас больше спасения своей души. И по-прежнему не оборачиваясь, быстро замахала рукой: всё, всё, всё! Я прыгал вслед за своей бедной девочкой, давясь рыданиями, и никак не мог её догнать. Зазвенела железная цепь, заскрипел песок. — Погодите! Стойте! Грей упал на колени подле её ног, взялся за край платья. Летиции пришлось остановиться. Он открыл рот, но не мог совладать с волнением. — Что? Что? — спросила она испуганно. Я слышал, как в шлюпке кто-то сказал (кажется, дядя Мякиш): — Ишь, неохота бедолаге на острове оставаться. Ты не Колючку проси, дурья башка. Проси капитана! Лорд Руперт смотрел на Летицию снизу вверх. — Это правда? То, что вы сказали? Тогда мне не надо свободы! Скажите Дезэссару, что я согласен. Он получит свой выкуп. Пусть высадят нас в каком-нибудь порту, я выдам вексель. Я построю новую «Русалку», мы с вами будем плавать по морям, куда пожелаете. А не хотите — осядем на суше. Мой брат у меня в долгу, он даст мне любые деньги, я построю для вас дворец! Он ещё много что говорил — всё, что мечтает услышать от мужчины влюблённая девушка. Что думал о ней беспрестанно, с самой первой минуты, как только увидел. Что сомневался, земное ли она существо. Что мучительно ощущал своё ничтожество рядом с таким совершенством. Что все остальные женщины по сравнению с ней — пустое место. Но меня вдруг охватило сомнение: не сон ли это? Что если от нестерпимо яркого света полной луны у меня начались галлюцинации? Я читал, с людьми такое случается. Может, и с попугаями? Лицо у моей девочки было загадочное. Она внимательно слушала, но никаких чувств не проявляла. Можно подумать, ей каждый день признавались в благоговейной страсти прекрасные лорды! Всё-таки женская душа — потёмки. Вдруг она подняла руку, и он покорно умолк на полуслове, глядя на неё со страхом и надеждой. Я затаил дыхание. Что она скажет? Летиция с достоинством молвила: — Вы богаты, но и я не нищенка. Во-первых, у меня есть вот это. — Она вынула из-за пояса что-то маленькое, блеснувшее холодным светом. — Стащила из сундука. Этого с лихвой хватило бы, чтоб выкупить Теофельс. Он взял, положил на ладонь, рассмотрел. — Какой крупный алмаз! Идеальной формы. И, если не ошибаюсь, цветной? Я знаю толк в камнях. Этот достоин украсить королевский скипетр. Грей почтительно вернул алмаз, и она продолжила: — Камень — чепуха. У меня тут полная пещера золота и серебра. Так что ещё неизвестно, кто из нас богаче. Но меня не интересуют богатства. Мне не нужны ни дворцы, ни корабли. Хотите, чтобы я была вашей? — Больше всего на свете! — воскликнул он. — Неужели у меня есть надежда? Приказывайте! Ради вас я готов на любые… — Молчи и слушай, — перебила его Летиция. Она наклонилась и крепко обхватила его лицо ладонями. Голос её стал глух, даже страшен. — Я хочу, чтоб ты был мой и только мой. Чтоб на тебя больше никогда не посмотрела ни одна женщина! А они обязательно будут на тебя пялиться, и я выцарапаю их жадные глаза, а потом умру от стыда и раскаяния, потому что бедняжки ни в чём не виноваты. Ты такой красивый! — Я бы тоже предпочёл, чтобы мужчины на тебя не смотрели, — отвечал лорд Руперт, нисколько не испугавшись. — Если кто-то из них умеет видеть женщин, как их вижу я, он не оставит тебя в покое. — Ну и что же нам делать? — Она присела на корточки. Теперь их глаза были на одном уровне. — Разве эта задача имеет решение? Он рассудительно заметил: — Всякая задача имеет решение, если она правильно сформулирована. Как сделать так, чтобы тебя не видели другие мужчины… — А тебя — другие женщины. — Очень просто. В тридцати милях к востоку от Сент-Морица есть чудесный остров. Я не раз проплывал мимо и рассматривал его в подзорную трубу. Там зелено и сухо, на холмах растут вековые деревья, меж ними струятся ручьи. В лоциях остров называется Инаксесибль, «Недостижимый», потому что к нему невозможно пристать. На нём никто никогда не высаживался. Там нет якорной стоянки, а подойти на лодке невозможно — волны разобьют её о скалы. Но мы поступим иначе. Мы приблизимся на ялике, и я доберусь вплавь, я очень хорошо плаваю. Тебя я вытяну на верёвке. Лодка потом разлетится в щепки, но туда ей и дорога. Мы никогда не покинем свой остров. — Никогда-никогда? Но что мы там будем делать? — Будем жить счастливо, вдали от всех. Подумав, она сказала: — У нас могут быть дети. — Обязательно будут. — Что же, они не смогут покинуть остров, если им этого захочется? Не покажется ли им наш рай тюрьмой? Руперт Грей, как это свойственно мужчинам, из-за будущих детей волноваться не стал. |