Книга Земля надежды, страница 36 – Филиппа Грегори

Когда они выбрались в пригороды Лондона, улицы стали спокойны, люди либо забаррикадировались в домах и молились о мире, либо отправились в город.

Джон почувствовал, как судорога отпускает его горло, он ослабил хватку за ремень и спокойно покачивался всю дорогу до Хэмптон-Корта.

В Хэмптон-Корте короля не ждали. К приезду королевской семьи ничего не было готово. Кровати и мебель, ковры и картины — все осталось в Уайтхолле.

Выйдя из кареты, семья остановилась перед наглухо запертыми дверями дворца. Ни один слуга не появился, чтобы открыть им дверь.

Джону казалось, что мир рушится вокруг него. Он замешкался и оглянулся на своего государя. Король прислонился к грязному колесу кареты и выглядел совершенно изможденным.

— Не ожидал я такого приема! — мрачно сказал Карл. — Двери моего собственного дворца закрыты передо мной!

Королева умоляюще посмотрела на Традесканта.

— Что нам делать?

Джон почувствовал раздражающее чувство ответственности.

— Подождите здесь, — сказал он. — Я пойду найду кого-нибудь.

Он оставил королевскую карету стоящей перед внушительными и величественными парадными дверями и обогнул здание. Кухни были в обычном неряшливом состоянии — пока во дворце нет короля, вся обслуга отдыхает.

— Проснитесь, — Джон просунул голову в дверь. — Король, королева и королевская семья ждут у дверей, пока вы их впустите.

Его слова произвели эффект брандера, взорвавшегося посреди скопища мелких шлюпок в гавани Уитби. [8] Сначала воцарилось ошеломленное молчание, а потом поднялся страшный переполох.

— Бога ради, откройте же парадную дверь и впустите их! — приказал Джон и вернулся во внутренний двор.

Король все еще стоял, прислонившись к карете, и разглядывал внушительные крыши дворца с таким вниманием, как будто никогда их раньше не видел. Королева все еще сидела в карете. Ни тот, ни другая не двинулись с места с того момента, как Джон оставил их, хотя дети хныкали в карете, а одна из нянечек молилась.

Джон изобразил на лице улыбку, подошел ближе и поклонился.

— Сожалею о столь скверном приеме, — произнес он.

Пока он произносил эти слова, парадная дверь со скрипом отворилась, и оттуда выглянула испуганная физиономия лакея.

— Но в доме есть пара кухарок и домашних слуг, — обнадеживающе заявил Джон. — Они смогут обеспечить комфорт вашим величествам.

При виде слуги королева несколько оживилась. Она поднялась на ноги и подождала, пока лакей поможет ей выйти из кареты. Дети вышли вслед за ней.

Король повернулся к Джону:

— Благодарю тебя за ту службу, что ты оказал нам сегодня. Твой эскорт был очень полезен.

Джон поклонился.

— Я рад, что ваше величество благополучно прибыли сюда, — сказал он.

Уж по крайней мере это он мог сказать с чистой совестью. Он в самом деле был рад, что смог благополучно вывезти их из Лондона. Он не мог остаться в стороне и наблюдать, как принцев и королеву толпа вытащила бы из кареты, точно так же, как не смог бы спокойно наблюдать за тем, как обижали бы Эстер и его детей.

— Пойди распорядись, чтобы нам приготовили к…комнаты, — велел король.

Джон замешкался.

— Я должен вернуться домой, — сказал он. — Я распоряжусь, чтобы все было сделано так, как вы пожелаете, и потом отправлюсь домой.

Король едва заметно повел рукой, что означало «нет».

Джон колебался.

— Ос…оставайся, пока здесь не установится хоть какой-то порядок, — невозмутимо сказал король. — Скажи им, чтобы приготовили наши личные покои и обед.

Джону ничего не оставалось делать, как только поклониться, осторожно отступая, удалиться и отправиться выполнять его приказания.

Сделать, собственно говоря, можно было немногое. Во всем дворце нашлась только одна кровать, достойная их.

И вот король, королева и оба наследных принца вынуждены были устроиться на ночь в одной постели, на единственной проветренной простыне в целом дворце.

Обед был подан обильный, но назвать его королевской трапезой было трудно. Не было позолоченных тарелок и кубков для сервировки. Все внешние приманки монархии — гобелены, ковры, золотые блюда и драгоценности, даже богато расшитое постельное белье, все, что всегда путешествовало вслед за королем по всей стране, — все осталось в Уайтхолле. В пустовавших дворцах оставались только вещи средней руки, и Хэмптон-Корт не был исключением. Королева ела из оловянной посуды с видом оскорбленного достоинства.

Обед подавали кухонные работники и придворные скромного происхождения и положения, которые присматривали за дворцом в отсутствие короля. Они подавали блюда согласно этикету, преклонив колено, но все церемонии на свете не могли скрыть, что на оловянных блюдах, которые ставились на простой дощатый стол, подавали всего-навсего хлеб и мясо.

— Завтра ты будешь сопровождать меня и королеву в Виндзор, — сказал король, закончив обед. — А оттуда в Дувр.

Традескант, сидевший за нижним столом, встал со скамьи и припал на колено на засохший тростник, покрывавший доски пола.

— Да, ваше величество.

Он держал голову низко, чтобы не было заметно его изумление.

— Проследи, чтобы лошади были готовы на рассвете, — приказал король.

Королевская семья поднялась со своих мест за верхним столом, находившимся на подиуме, и покинула парадный зал через дверь сразу за столом. Их гостиная наверняка была холодной и полной дыма из-за дымохода с плохой тягой.

— Они что, бегут? — спросил у Джона один из придворных, когда тот поднялся с колен. — Все сразу?

Джон посмотрел на него с ужасом.

— Они не могут так поступить!

— Им что, было так необходимо бежать из Лондона? Как трусам?

— Что вы можете знать об этом? Настроение сброда, собравшегося вокруг Уайтхолла, было достаточно воинственным. Были моменты, когда я боялся за их жизнь.

— Чернь! — презрительно усмехнулся придворный. — Они могли бросить им кошелек с золотом, и настроение тут же поменялось бы. Но если они бежали из Лондона, они могут совсем покинуть страну? За этим они торопятся в Дувр? Сесть на корабль, идущий во Францию? А что тогда будет с нами?

Джон покачал головой.

— Сегодня утром я расстался с женой перед конюшней в Ламбете, — сказал он. — Я едва понимаю, где я сам сейчас нахожусь, не говоря уже о том, чтобы рассуждать, что станется с королем, королевой и их королевствами.

— Что ж, бьюсь об заклад, они спасаются бегством, — бодро заявил молодой человек и добавил совсем тихо: — И скатертью дорога.