Книга Сто Тысяч Королевств, страница 80 – Н. К. Джемисин

Он стоял рядом с большим хрустальным шаром у дальней стены комнаты. Поначалу я решила, что он склонился над ним, чтобы разглядеть нечто в его прозрачных глубинах. Наверное, именно так он за мной шпионил, когда я кратко и бесполезно пообщалась с представителями вверенных мне стран. Но потом я заметила, что он сгорбился, одна рука лежит на полированной поверхности шара, голова безвольно опущена, а другую руку я не могу разглядеть — мешают свесившиеся на лицо волосы. Но тут то ли угловатость движений, то ли еще что немедленно всколыхнули мою память. Он всхлипнул, и все стало разом понятно: наедине с собой в собственной лаборатории, накануне очередного триумфа своего бога, Вирейн плакал.

Мой гнев угас. Плохо, конечно. И недостойно мужественной даррской женщины. Я понятия не имела, почему он плачет. Возможно, мера злодейств переполнилась и остатки его совести вдруг решили взбунтоваться. А может, он споткнулся и палец на ноге ушиб. Но я стояла и смотрела, как он плачет, — плачет, как не стал плакать Теврил, Теврил ведь сдержался, — так вот, я стояла и думала: он оплакивает мать? Вдруг хотя бы одна из этих слезинок предназначена ей? А ведь мало кто оплакал ее уход. Разве что я.

И я закрыла дверь и ушла.

* * *

Дура я.

Да. Даже тогда ты не желала знать правду.

А я ее знаю?

Сейчас — да. Тогда — не знала.

Почему…

Ты умираешь. Твоя душа разделилась. И беспокоит тебя совсем другое воспоминание.

Чего ты хочешь, спросил меня Ночной хозяин.

* * *

Симина обнаружилась в своих покоях — примеряла бальное платье. Белое — неудачный для нее цвет, кстати. Бледная кожа, белоснежная ткань — никакого контраста. И в результате она выглядела поблекшей и увядшей. Но в целом платье было очень красивым. Его сшили из какой-то блестящей ткани, а по лифу и в складках юбки пустили россыпи мелких бриллиантов. Они посверкивали, когда она поворачивалась туда и сюда по просьбе портных, стоявших перед возвышением.

Я терпеливо дождалась, пока она закончит отдавать им распоряжения. У дальней стены на подоконнике сидел человеческий двойник Нахадота и отрешенно созерцал садящееся солнце. Если он и услышал, как я вошла, то не подал виду.

— Должна признаться, ты пробудила мое любопытство, — пропела Симина, соизволив наконец ко мне повернуться.

Я почувствовала виноватое — правда, краткое — удовольствие, разглядев здоровенный синяк у нее на скуле. Неужели не могли волшебством свести? Какая жалость.

— Что привело тебя в мои апартаменты? Неужели ты решила умолять пощадить твоих варваров?

Я покачала головой:

— Это было бы бессмысленной тратой времени.

Она улыбнулась — почти ласково.

— Да, это правда. Итак. Чего ты хочешь?

— Ты мне сделала одно предложение. И теперь я хочу им воспользоваться, — проговорила я. — Надеюсь, уговор остался в силе?

И снова судьба вознаградила меня — Симина, судя по выражению лица, вообще не поняла, о чем речь.

— Что за уговор? Разве я тебе что-то предлагала, дражайшая кузина?

Я кивнула в сторону неподвижной фигуры на подоконнике. Теперь я могла разглядеть, что на нем есть одежда. Обычная черная рубашка и такие же штаны. И — для разнообразия — железный ошейник. Никаких серебряных выкрутасов. Что ж, так даже лучше. Его наготу я находила абсолютно безвкусной.

— Ты сказала, что я могу как-нибудь воспользоваться услугами твоего… домашнего питомца.

Наха за спиной Симины развернулся и уставился на меня. Карие глаза раскрылись во всю немалую ширину. Симина тоже вытаращилась, кстати. А потом расхохоталась.

— Ах вот оно что! — И она подбоченилась — портные заметались в полном отчаянии. — Ну что ж, кузина, не скрою — замечательный выбор. С ним гораздо приятнее, чем с Теврилом. Но — прости за столь личный вопрос — ты… такая… маленькая и… слабенькая. А Наха — о-о-о-о… он так… силен… Ты — уверена?

Я не обратила ровно никакого внимания на изливающийся на меня поток оскорблений.

— Да, уверена.

Симина покачала головой — она была заинтригована.

— Как скажешь, милая. Так или иначе, сейчас я в нем не нуждаюсь. Он сегодня слишком слаб. Возможно, как раз в кондиции для тебя, хотя…

Она задумалась и посмотрела в окно. Видно, прикидывала, сколько осталось до заката.

— Ты, конечно, знаешь, как опасен закат.

— О да, — улыбнулась я.

Она нахмурилась — но лишь на мгновение. Я бестрепетно продолжила:

— Я не хочу умереть раньше, чем положено.

Некоторое время она подозрительно таращилась на меня. У меня внутри все свилось в тугой узел. А потом она… просто пожала плечами.

— Иди с ней, — приказала она, и Нахадот встал.

— Сколько я должен с ней пробыть? — бесстрастным голосом поинтересовался он.

— Оставайся с ней до самой смерти! — И Симина распахнула руки в подобии великодушного объятия. — Разве могу я отказать в последней просьбе? Но пока будешь ею заниматься, Наха, смотри — не изнуряй ее слишком сильно. Она должна держаться на ногах и быть в здравом уме. Послезавтра утром она нам понадобится в целом виде.

Железная цепь тянулась от ошейника к ближайшей стене. Симина отдала приказ, и она отпала от кольца. Наха подобрал болтающийся конец, а потом повернулся ко мне с непроницаемым видом.

Я вежливо склонила голову, благодаря Симину. Она не обратила на меня внимания — портной уколол ее булавкой, и она взвизгнула от ярости. Я вышла из комнаты, не оглядываясь. Сейчас Нахадот пойдет за мной или чуть позже, мне все равно.

* * *

Если бы я была свободной, чего бы я пожелала?

Мира и спокойствия для Дарра.

Понять, за что и ради чего умерла мать.

Чтобы в мире все изменилось к лучшему.

А для себя…

Да. Теперь я понимаю. Я тоже выбрала того, кто будет определять мой облик.

* * *

— Она права, — подал голос Наха, когда мы оказались у меня в комнатах. — От меня сейчас мало проку.

Он произнес эти слова равнодушным голосом. Но я почувствовала в них горечь.

— Ну и прекрасно, — отозвалась я. — Не очень-то и хотелось.

Я отошла и встала перед окном.

За спиной долгое время молчали. Потом он подошел поближе.

— Что-то изменилось. Ты стала другой.

Свет падал так, что стекло бликовало, и я не могла разглядеть его отражения — но уверена, он смотрел настороженно.

— Со времени нашей последней встречи слишком много всего произошло.

Он положил руку мне на плечо. Я не сбросила ладонь, и он прихватил второе, а потом осторожно развернул меня лицом к себе. Я не сопротивлялась. Он долго смотрел мне в глаза, старался там что-то вычитать. Возможно, хотел запугать меня — не знаю.