
Онлайн книга «Яд для королевы»
— Не сочтите меня нескромной, Шарлотта, но... я хочу вас спросить, в вас кто-нибудь влюблен? — В меня? А что, настало время? — Да, мне кажется, было бы естественно, если бы у вас были поклонники. Наверное, вы не задумываетесь о том, что очень хороши собой, но я уверена — вашу красоту замечаю не я одна. С тех пор, как мы вернулись из Испании, вы день ото дня становитесь все прелестнее, и я готова биться об заклад, что многие любуются вами. Шарлотта от души рассмеялась. — У вас богатое воображение, Сесиль! Что-то я не заметила, чтобы у меня под окном теснились желающие спеть серенаду. — Мы уже не в Испании, дорогая. В этой стране свое восхищение выражают менее музыкально. Так у вас в самом деле нет верного воздыхателя? — В самом деле, воздыхателя у меня нет! — В это трудно поверить. Мужчины, похоже, лишились глаз. А вы? Вы никого среди молодых людей не выделяете? — Никого... Шарлотта ответила своей подруге после небольшой паузы. И Сесиль сделала вывод, что у Шарлотты есть сердечная тайна, которой она не хочет ни с кем, даже с ней, делиться. — Поверьте мне на слово, ваш сердечный покой не может длиться долго! — Кто может это знать? Мне это пока неведомо. А ваше сердце, Сесиль, уже тронула чья-то любовь? Я знаю, что многие знатные молодые люди смотрят на вас с симпатией. — Если и смотрят, то без большого прока. Ни один из них пока со мной не объяснился. — Но ждать осталось недолго. Я уверена, очень скоро ваше сердце испытает нежное чувство. — Вы думаете? Может быть. Но пока я служу в Пале-Рояле, этого не случится. Всем известно, что при дворе герцога Орлеанского много красивых и достойных молодых людей. Одна беда — женщины им интересны только своими нарядами, подражать которым они всегда готовы. — Что правда, то правда, — вздохнула Шарлотта. — И я, право, не знаю, как удается нашей госпоже жить так дружно с герцогом Филиппом. — А мне их дружба кажется естественной. В характере нашей госпожи присутствует много мужских черт, и они герцогу по душе. А вот с Генриеттой Английской все было совсем по-другому. Мало того что она была обворожительно женственна, у нее был еще и очень острый язычок. Они жили, как кошка с собакой! Занятые интересной беседой, молоденькие фрейлины вышли на опушку рощицы, не заметив, что по той же аллее им навстречу идут два каких-то дворянина. Луна в этот миг вышла из-за облаков, словно надумав устроить небольшое представление, и осветила две изящные фигурки своим серебристо-белым светом. Один из мужчин замер на месте, не в силах оторвать глаз от чудных «фарфоровых статуэток». — Луиза! — прошептал он, завороженный чудесным видением. — Луиза... Еще моложе... Еще красивее... Господи! Да может ли такое быть?.. — Ваше величество... Я не знаю... Мадемуазель де Невиль охватило смятение — больше того: испуг, паника. — Король! — едва слышно прошептала она. Она схватила Шарлотту за руку, чуть ли не на бегу сделала реверанс, который механически повторила и Шарлотта, и увлекла подругу обратно в рощу, где они вмиг исчезли под сенью деревьев. Обе мчались, как безумные, пока наконец Сесиль в полном изнеможении не упала на скамью. Она, прижав к сердцу руки, набрала полную грудь воздуха, пытаясь отдышаться. Шарлотта, тоже с трудом переводя дыхание, уселась рядом с ней. Наконец, придя в себя, они заговорили. — Что с вами случилось, Сесиль? — улыбнувшись, спросила Шарлотта. — Мы бежали от короля, будто от дьявола с хвостом и рогами! — Мне кажется, я предпочла бы увидеть перед собой именно дьявола. Вы слышали? Он назвал вас Луизой! — И что же? — Так звали мадемуазель де Лавальер, которая удалилась в монастырь кармелиток. Вам уже кто-то говорил, что вы на нее очень похожи? — Да... Были какие-то намеки... — Хорошо еще, что при зыбком и таинственном свете луны он наверняка подумал, что это сходство ему только почудилось. Так было бы лучше для вас. Надеюсь, что так оно и будет...— Но вы мне не ответили, почему мы убежали. — Если бы мы остались, нам пришлось бы отвечать на его вопросы и сообщить, кто мы такие. Шарлотта, скажите, вы уверены, что ваша мать — на самом деле ваша мать? Услышав вопрос, Шарлотта не просто улыбнулась, она расхохоталась. — Вы решили, дорогая, что я могу быть дочерью мадам де Лавальер? В таком случае, милая Сесиль, меня бы растила небезызвестная вам мадам де Ментенон вместе с другими королевскими незаконнорожденными детьми, и сейчас, вполне возможно, мне бы уже сватали какого-нибудь принца. — Да, конечно, вы правы. Забудем об этом. Но пусть король думает, что ему привиделся в роще призрак. В белом платье в серебряном свете луны вы вполне могли сойти за воздушное привидение. Не дай бог, он увидел бы вас при свете солнца во плоти и крови. — И что тогда? — Вы могли бы вызвать у него симпатию. — А разве это плохо? — В тот же вечер вы оказались бы в его покоях, потом в его постели, а потом стали бы жертвой двух гарпий, которые готовы разорвать в клочки всех и вся, лишь бы не лишиться королевской привязанности. Я уж не говорю о том, что, быть может, вам пришлось бы тоже искать помощи у приора де Кабриера, как несчастной Фонтанж, которую мы никогда больше при дворе не увидим. — И что же вы мне посоветуете? Немедленно уехать из Версаля и вернуться в Сен-Клу? Боюсь, что герцогиня Елизавета на этот раз не согласится меня отпустить. — Я тоже так думаю. Не знаю, слышали вы или нет, но Фонтанж была не первой из ее фрейлин, которой Его королевское величество бросил платок. До нее в королевской постели уже побывали мадемуазель де Фьенн и мадемуазель де Лудр. Нашу дорогую курфюрстину подозревают в том, что она специально выбирает себе в фрейлины привлекательных девушек, чтобы вечно голодному людоеду — если только он не охвачен страстью, — было бы чем поживиться. — Но говорят, что она влюблена в него. Разве влюбленные так поступают? — Неужели вы думаете, что у герцогини Елизаветы есть какие-то иллюзии относительно собственной привлекательности? Но, если королю вдруг приглянется кто-то из ее окружения, он начинает чаще навещать ее, а ей другого и не надо. — Так что же мне теперь делать? — Ничего! Вернее, стараться быть как можно незаметнее и не попадаться Его величеству на глаза. В конце концов, не целый же год будут длиться версальские праздники! Через две недели мы опять уедем в Сен-Клу. — Я сама об этом мечтаю, но вы забыли об одном пустяке. — Каком же?— Короля на прогулке сопровождал дворянин. Вы знаете, кто это был? — Вы имеете в виду герцога де Ларошфуко? Он главный обер-егермейстер при королевском дворе и уже только поэтому — лучший друг Его величества. Если бы речь шла о другом короле, то его можно было бы даже назвать фаворитом. Герцог — один из тех, кто поддерживал Фонтанж. |