Онлайн книга «Фуа-гра из топора»
|
– Вероятно, он стесняется, – предположила я. – Стеснительный полицейский? – Троянов засмеялся. – Это новый, неизвестный науке зверь. Извините, Татьяна, опыт не пропьешь. Я тоже могу смутиться, но если мне в этот момент велят поискать в Интернете некие сведения, никогда не стану спрашивать, что такое поисковая система или как попасть в «Гугл». – Мы только начинаем работать вместе, надо сделать скидку на данное обстоятельство, – примирительно сказала я. – Кстати, у нас до сих пор нет криминалиста. Иван Никифорович никак не пришлет эксперта. Надо непременно заставить Ванду назвать имя человека, делавшего токсикологию Кауф. Троянов поднял руку. – Не стоит гнать коней. Сегодня Комиссарова отказалась дать сведения о том, кто ей помог, и не надо на нее давить. Мы с ней еще не раз встретимся и аккуратно вытянем информацию. Попросим сюда подъехать завтра-послезавтра, заведем спокойную беседу. Ванда расслабится и непременно проговорится. А сейчас она и правда, похоже, слишком нервничает, нельзя на нее наседать – добьемся противоположного эффекта – клиентка замкнется. – Хорошо, – согласилась я. Троянов хотел продолжить, но у меня в кармане зазвонил мобильный. Я достала трубку и услышала голос Крокодиловны. – Танюша, вы когда сегодня собираетесь вернуться? – Что-то случилось? – вопросом на вопрос ответила я. Эмма Гавриловна на секунду замялась. – Детки совершенно здоровы. Мне фраза не понравилась. – А вы? Няня молчала, и я перепугалась. – Говорите скорей! – Зуб беспокоит, – призналась Крокодиловна, – заныл десятого числа. – А сегодня пятнадцатое! – ахнула я. – Почему вы не обратились к врачу? – Так клык ведь давно под коронкой, я подумала, ерунда какая-то, скоро пройдет, – принялась оправдываться Крокодиловна. – Вчера боль утихла, и я обрадовалась, да рано. Сейчас щеку разнесло, температура поднялась… – Уже еду, – перебила я и поспешила на выход. Но сразу уйти не удалось. – Татьяна! – закричала Лора, выбегая в коридор. – Я хотела получить от вас точные указания насчет… – Давайте поговорим позднее, – мирно произнесла я. – Нет, сейчас! – возразила вредная секретарша. – Нельзя оставить столь важный вопрос, как подача кофе сотрудникам, без немедленного обсуждения! Продолжая трещать, Лора сделала пару шагов вперед и вдруг, нелепо взмахнув руками, упала сначала на колени, затем завалилась на бок, вскрикнула и расплакалась. Я кинулась к ней. – Вам больно? – Ужасно, – сквозь слезы прошептала Лора, – я умираю. Я погладила секретаршу по голове. – Бедняжечка… Попробуйте пошевелить ногами. Получается? – Вроде да, – всхлипнула она. Я обрадовалась. – Похоже, перелома нет. Ну-ка, приподнимитесь… – Таня, что вы делаете? – слабо засопротивлялась Лора. Но я, обхватив секретаршу за талию, уже тащила ее в комнату отдыха. Там усадила на диван и велела: – Снимайте чулки. Надо приложить лед. Лора опять заплакала. – Господи, такое ощущение, словно меня током ударило. Я сама начала стаскивать с нее колготки и приговаривать: – У кошки болит, у собаки болит, а у Лоры не болит. Секретарша вдруг улыбнулась. – Вы со мной, как с маленькой… – Зато вы перестали плакать, – улыбнулась и я, прикладывая к коленке вредной дамы специальный охлаждающий пакет из нашей аптечки. – Думаю, кости целы, но рентген лучше все-таки сделать. Я вас отвезу в нашу поликлинику. – Спасибо, Татьяна, – тихо произнесла Лора, – не надо. Боль отступает, это просто сильный ушиб. Но мне почему-то очень обидно. Нога подвернулась, и я свалилась кулем. Старая становлюсь, никчемная развалина. Я села рядом с Лорой и обняла ее. – Вот уж глупость! О какой старости вы говорите? Вы красивая женщина, я от зависти стол грызу, когда смотрю на вашу стройную фигуру. У меня такой нет и не будет. И мы без вашей помощи погибнем. Вы очень ценный сотрудник. Вы хозяйка офиса, его душа. Лора промокнула глаза тыльной стороной ладони. – Извините мою несдержанность. Я совсем не плаксива, просто пала духом в минуту боли. Ну, вот, продемонстрировала слабость и истеричность… Я засмеялась. – Хорошо, что вы не видели меня в кресле у стоматолога. Вот где разыгрывается истерика! Что-то я не услышала от вас никаких криков. А споткнуться на ровном месте может каждый, я сама часто шлепаюсь в самый неподходящий момент. – Спасибо, Таня, – повторила Лора. – Идите по своим делам, со мной все в порядке. Когда я вошла в квартиру, Эмма Гавриловна запричитала: – Ой, как неудобно получилось… Танюша, вы ушли со службы! – Я сейчас свободна, – лихо соврала я, – спокойно поезжайте к стоматологу. – Я быстренько сгоняю, – пообещала Крокодиловна, – обернусь мигом. – Не спешите, – улыбнулась я, – справлюсь с мальчиками. – Я все вам на бумажке написала, – засуетилась няня. – Покормить их надо через полчаса. Смесь разведете по схеме, бутылочки в стерилизаторе. Веселенький любит тонкую сосочку, а Умненький предпочитает ортопедическую. Памперсы в шкафу. Веселенький в японских штанишках, а Умненький в американских. Можно им чаек дать, он в графине. – Как интересно вы малышей называете, – засмеялась я, – Веселенький и Умненький. – Так имен-то пока у них нет, – пригорюнилась Крокодиловна. – Мать до сих пор в больнице. Ну, ничего, выздоровеет и решит, как сыночков окрестить. Но ведь надо же как-то к детишкам обращаться? Вот я и придумала. Эмма Гавриловна ойкнула и схватилась за щеку. – Ну все, идите скорей, – спохватилась я. Крокодиловна убежала. Я пошла в ванную, но не успела помыть руки, как раздался звонок в дверь. Пришлось нестись в холл. Думая, что это вернулась няня, я схватила трубку домофона и пропела: – И что забыли? Кошелек? Очки? Или всю сумку целиком? – Танечка, кошечка, возьми мою собачку, – захныкали в ответ. Я наконец-то глянула на экран и увидела свою соседку Анастасию. – Мама не приехала, – застрекотала Настя, когда распахнулась дверь, – пожалуйста, возьми Лючию, иначе я… Ах! Она сделала шаг, откинула голову назад и замерла в заученно эффектной позе. Настюша балерина. Особых высот в карьере она не достигла, дотанцовывает последний год до пенсии в никому не известном коллективе «Лучшие звезды Москвы». У нее прекрасная осанка, великолепная фигура, и на первый взгляд ей больше двадцати пяти лет не дать, но на самом деле возраст моей соседки подкатывает к сорока. Ее мать, безмерно заботливая и говорливая Ирина Олеговна, столкнувшись со мной на лестнице, моментально начинает причитать: |