Онлайн книга «Я - утопленник»
|
Мой подводный наставник отходил от пережитого. Прислонившись к стене канала, он отрешенно гладил себя по рукам, словно не веря, что жив. Если можно так сказать про утопленника. – Кто это сделал? – Анфиса! – с ненавистью выплюнул он. «Вот это да, – подумал я, – за что она его?» Но вслух ничего не сказал, дав возможность старику выговориться. – Проклятая ведьма! Я говорил тебе, Андрей: бойся ее и не верь! Так и есть! Приковала так, что я и не заметил! Интересно, как это случилось? Архипа сложно застать врасплох, сам пробовал. Остается одно: русалкины чары. Ох, старик, трах-тибидох… – Еще и издевалась потом! Говорила, что стар я и никуда не гожусь! Ну, посмотрим! – Глаза Архипа полыхнули яростью. – Не забуду я тебе этого, Анфисушка, век не забуду! Да и века не пройдет, как я тебя рыбам скормлю, тебе и Водяной не поможет! Он осекся и с опаской поглядел на меня, точно сомневаясь. Но слово вылетело. По моему лицу он понял, что я не побегу его закладывать, и сказал: – Теперь должник я твой… на вечные времена. Я невольно усмехнулся. Это напоминало прочитанную в детстве сказку. – Тогда ты должен исполнить три моих желания. – Почему три? – спросил Архип. Он все еще туго соображал. Немудрено, если учесть, что едва не попал под гигантскую мясорубку. – Да ладно, забудь. – Нет! Я не забуду! Не забуду того, кто меня чуть не убил, и того, кто меня спас! Его рука с обрывком цепи задергалась у впалой груди. Словно хотел перекреститься, но не мог, и я улыбнулся: – Ладно, Архип, если честно, то теперь мы квиты. Ведь и ты вчера на суде… Неожиданно заработал грейдер. Я вздрогнул и запнулся. Архип не перебивал, и я задал давно вертевшийся на языке вопрос: – Почему ты меня спас? – Почему? – повторил Архип. – Знать хочешь… Ладно, скажу, ведь мы теперь одной веревочкой повязаны. Анфиса, если б узнала… – Архип сделал угрожающую гримасу. – Не бойсь, паря, вместе мы ее верней погубим! Думаю, он ждал бурных и продолжительных аплодисментов, но я молчал. – Теперь ты стал мне другом, – проговорил Архип. – У меня никогда не было друзей здесь. «Очень трогательно, – подумал я. – Скажи мне, кто твой друг…» Но в моем положении надо радоваться и таким друзьям. – Ты так и не ответил, – сказал я. – Почему ты мне помог? – Меня предупредил сфинкс. – Сфинкс? – Да, сфинкс! – подтвердил утопленник. – Он сказал мне! Иногда я хожу к ним и спрашиваю о будущем… Но ты никому об этом не говори! – предостерег он. – Никому! Слизень не любит, когда слуги ходят по суше без его ведома, оттого он и злой! Сфинксы – моя тайна! Если Анфиса узнает о них… – И что он сказал? – Они говорят странные вещи, иногда их трудно понять, – Архип горстью почесал себя по макушке, – но надо уметь слушать! Они знают все! Они такие древние, что Слизень… – Архип захихикал, – Слизень младенец по сравнению с ними! Мелкий, ничтожный, глупый, обгадившийся младенец! Неуверенное хихиканье утопленника переросло в оглушительный смех, заглушивший громыхание грейдера. Я понял, что еще никогда он не мог так открыто смеяться над своим хозяином. Потому что никому никогда не верил. Потому что всякий в этом гадюшнике боялся и старался угодить Слизню. Но после всего, что произошло, мы могли доверять друг другу. Сфинксы… Это те, что стоят на Университетской набережной. И они разговаривают? Бред какой-то. «Подожди, – сказал я себе, – если сфинксы не разговаривают с живыми, это не значит, что они не общаются с мертвыми! В любом случае можно попробовать. Я спрошу их, что мне делать… Они древние, значит, могут знать больше, чем знают Водяной или Леший». Новая надежда затеплилась во мне. – Сфинксы что-то говорили обо мне? – Они сказали, что я должен спасти того, кто после спасет меня. У меня нет друзей, кого бы я хотел спасти, – Архип взглянул прежним, колючим взором, – и никогда не было. И мне никого не приходилось спасать до вчерашнего суда. Только там я понял, кого должен спасти! Все так и произошло! Сфинксы сказали правду! Я спас тебя, а ты – меня! Ха-ха-ха! Я подождал, пока он отсмеется: – Я тоже хочу спросить их… кое о чем. Архип кивнул: – Спрашивай, но так, чтобы никто этого не видел! Чтобы никто за тобой не следил! Понял? Иначе Слизень убьет тебя. Я кивнул. Что уж тут непонятного. Хотя… – Погоди. Анфиса была одна, когда… – Одна, – быстро сказал Архип. – А что? – А может, это Слизень приказал убить тебя, а она лишь выполняла? Утопленник замер. – Да за что? Ничего я такого не делал, она сама… – Он осекся. – Не за что Слизню меня убивать! Я всегда поступал по его воле… Нет, так он не мог! Он притащил бы на суд и сам убил. Он любит убивать. Я вспомнил суд Водяного, как он рвал тело Дарьи… Да, он любит убивать. Значит, Анфиса. Мне стало страшно. Если она способна на такое… Русалка любила меня, и эта любовь была моей защитой. А если разлюбит? Кстати, от любви до ненависти… А как может ненавидеть русалка, я только что убедился. За что же она его так невзлюбила? Я прошептал последнюю фразу вслух. И опешил, услышав ответ: – За тебя. Когда уходила, сказала, что зря я, дурак старый, тебя от нее отваживаю! Все равно ты будешь ее! – Так вот, теперь она думает, что убила меня, – продолжил старик. – Пусть так и думает, ничего ни ей, ни кому-нибудь еще не говори! Я отсюда уйду, поселюсь в другом месте, знаю одно – там никто не найдет. А потом мы с тобой ее прищучим! Одному мне не справиться, а вместе! Я тебя многому научу, Андрей, заклятьям старым, проверенным… Вот еще не хватало! Анфиса хоть и гадина, но убивать… Правда, она и так мертва, так что греха здесь нет. Или есть? В любом случае я не собираюсь этого делать. – Если мы убьем ее, Слизень убьет нас! – сказал я, чтобы отделаться от жаждущего отомстить утопленника. Эту карту Архипу не побить. – Не убьет! – засмеялся Архип. – Мы ему свеженькую утопленницу предоставим, он и смилуется! Шибко любит он молоденьких, ох и любит! – Как же ты предоставишь? Ты что, знаешь, кто где топиться будет? – Нет, не знаю. Ведь ты еще видимый, по земле ходишь, так возьми, девчонку какую-нибудь в воду и замани. – Чего ж ты сам не заманиваешь? Обернись добрым молодцем, – съязвил я, но Архип не понял насмешки: – На суше мы слабы. Чем дольше в воде живем, тем больше слабеем. Ни я, ни Анфиса не можем долго на суше быть. Без воды мы быстро умираем. Ты – другое дело. Ты можешь. Тебе это легче легкого будет. А я ей ноги скручу да на дно утащу… |