Онлайн книга «Последняя битва»
– Хм… – Хорошо зашили. Что, совсем не помнишь? – Гунар, ты чего привязался? – Олаф хлопнул басистого по бедру. – Сказал, а теперь проваливай! – Во… – Иди уже! Гунар пожал плечами и вышел. – Не обращай внимания, – махнул рукой Олаф в сторону уходящего, – он немного того… туговат на голову. Ему при штурме борга крепко по голове заехали, – и Олаф широко улыбнулся в густую рыжую бороду. Сигурд чуть приподнял голову, потянулся к левому плечу, ощупал тугую повязку. – Заштопали жилами – не переживай! – викинг подмигнул раненому. – Здорово тебя помяли, однако… Нервы дернули левую щеку, и рука сама потянулась проверить. – Шрамы украшают воинов. «Вот оно откуда повелось», – про себя ухмыльнулся молодой варяг, а вслух добавил: – А шрам и впрямь знатный. Шрам, аккурат посередине щеки, отчетливой бороздой тянулся почти до самого уха. И, слава богам, наложенные чудинским нойдой швы выдержали испытание и не разошлись во время боя. – Мы тебе сняли швы с лица. Кто это тебя заштопал? – В пути к чудинам заходил – постарались… Олаф понимающе качнул головой. – Ярл после вас еще два отряда снарядил по местным. – И как? – С одним и я ходил, – викинг гордо расправил плечи. – А куда им деваться, этим чудинам? Все приняли Атли. Теперь ждем выход [25] . – Ну и у нас тоже были кое-какие успехи… – Есть хочешь? – спросил Олаф. Желудок ответил сам, затянув унылую и протяжную песню. Олаф понимающе кивнул и отошел к столу. Раненый, полностью овладев зрением, осмотрелся. Небольшая изба… стоп – тут же его и скальд врачевал после побега. – Что, знакомые стены? – заметив его взгляд, изрек викинг. – Лежи, сейчас мяса отрежу… На! Свободной рукой Сигурд взял поданный кусок. – А хлеба нет, – с досадой заметил Олаф, – муки нет, сухарей нет. Атли обещал с чудинов зерна стрясти… так что посмотрим – должен стрясти! – А хёвдинг вернулся? – с набитым ртом спросил Сигурд. Олаф сел подле ложа на скамью, отер бороду. – Нет. – А кто-нибудь возвращался? – Ты чего глаза-то пялишь? Говорю – ни Асбьёрн, ни кто другой в борг не возвращались. Вот только ты. – Жаль… – протянул Сигурд и тут же вспомнил слова Мстибога про овраг беличий… «Неужели не солгал колдун хренов?! И впрямь, что ли, всех угробил…» – юноша прикрыл глаза в думах. – Значит, только я… – Это ты ярлу рассказывай. А то он уже два раза про тебя спрашивал. Так что тебе и ответ держать! – Олаф сделался вдруг серьезным. – Мы тут уже все передумали, перегадали… – Расскажу ярлу – не поверит… Олаф поднялся. – Ну, мне пора. Сказать ярлу, что ты можешь говорить? – Скажи. – А мне можешь сказать… – Что? – Что с парнями нашими… с Асбьёрном и остальными… Сигурд не ответил. – Живы? Сигурд закрыл глаза. Олаф, не дожидаясь ответа, хлопнув дверью, вышел из избы. * * * Сигурда, на его удивление, не вызывали к ярлу ни в этот день, ни в следующий, ни в следующий за ним… Однако он не особо огорчался – было время выспаться и отдохнуть. Рана понемногу успокаивалась. Менять повязку несколько раз приходила какая-то старуха. Сигурд не смог вытянуть из нее ни слова. Бабка мычала и тыкала пальцем себе в рот – немая. Вот ведь… Но дело свое она знала. Повязки меняла ловко, наносила мази, поила медом – в общем все как положено. Кормили хорошо… да, славно кормили. Почти через день мясо. Каша с луком, горох с чесноком. Был один раз даже наваристый бульон из жирного кура [26] . Все было, кроме хлеба. Бабка на этот вопрос безнадежно развела руками, мол, нету хлебушка и когда ждать не известно. Черт возьми, как же хотелось пирогов с рыбой и луком… да нет, просто хлебушка, не овсяного, не гречишного, а ржаного, черного. С хрустящей корочкой… горячую корочку с маслом или просто с молоком… Сигурд закрыл глаза, и память унесла его далеко-далеко, туда, где пахло горячим хлебом… – Вставай, – раненый ощутил крепкое потрясывание. – Сигурд, вставай! Ярл ждет! Юноша резко открыл глаза. Перед ним возвышался уже знакомый ему Олаф и, продолжая теребить за руку, настаивал: – Давай-давай. Велел срочно! – Уже… Вставать он уже пробовал, еще вчера. Ноги держали крепко. – Умыться-то дай… – Давай-давай. Студеная вода спросонья быстро привела в чувство. Сигурд утерся и принялся одеваться. – Что там? – он кивнул на дверь. – Снег? – Снег, – рассеянно подтвердил Олаф, – поторапливайся. – Снег – это хорошо. Люблю снег… * * * Не было ни приветствий, ни осведомлений насчет язвы, ни пожеланий доброго здоровья. Лишь короткий кивок головой – и сразу к делу. – Где Асбьёрн и остальные? – серьезно спросил ярл Атли. – Убиты, – коротко ответил Сигурд, продолжая стоять. Сесть ему не предложили. – Кто? – Колдун. Атли, прозванный в народе Косым, нахмурился, а его единственный глаз нервно дернулся. – Какой еще колдун?! – Самый обыкновенный, – пожал плечами юноша, словно он этих колдунов в своей жизни видал-перевидал. – Да он хворый, – раздался из-за спины твердый голос. Сигурд обернулся и увидел статного дружинника с короткой рудой [27] бородой. Юноша напряг память, но тщетно – раньше он в дружине ярла его не видел. – Язва его точит и голову дурит, – подойдя ближе, продолжил вошедший. – Какие колдуны? – Сядь, Асмунд, – приказал ярл. – И ты садись, Сигурд, рассказывай. Оба сели на короткую лавку. – Ну? – поторопил Атли. Сигурд по-деловому кратко поведал ярлу историю о вихре, что разметал дружину, о том, как он встретил колдуна на заимке, а потом преследовал его и, наконец, убил, неприминув посетовать, что дело сие вышло не из легких. Рассказал и о том, как его преследовали охотники, и что ему пришлось принять бой. О хольмганге в чудинском поселении и о своей ссоре с хёвдингом Асбьёрном юноша умолчал, ровно как и о том, что был практически изгнан из отряда. |