Книга Бочка но-шпы и ложка яда, страница 36 – Татьяна Полякова

— Я тоже видела человека в кабинете Бориса, — внесла я свою лепту. — Не знаю, шутка это или нет, одно несомненно: у шутника есть ключи и от кабинета, и от студии, а все это, мягко говоря, выглядит странно.

Все потвердели лицами, прикидывая, стоит ли оскорбиться на мои слова или сделать вид, что лично их это не касается.

В этот момент в столовую торопливо вошла Наталья.

— Лариса Сергеевна, вас к телефону. Говорят, из милиции.

— Час от часу не легче, — хмуро бросила Софья. — Сиди. Я сама поговорю. — И вышла в холл.

Вернулась она минут через пять, и на ней, как говорится, лица не было. Разумеется, хороших вестей я не ждала, но услышанное буквально потрясло меня.

— Аглаю сбила машина. Недалеко от нашего дома. Бедняжка лежала в кустах…

— Где она сейчас? — растерялась я.

— В морге.

После этих слов в столовой воцарилась мертвая тишина.

Первой заговорила Валентина:

— Но как это произошло?

— В милиции тоже хотели бы знать, — пожала плечами Софья. — Водитель с места происшествия скрылся. Удар был чудовищной силы…

— Надо полагать, — буркнула Скворцова. — Сбить Аглаю не так-то просто. — Я подумала, что она язвит, по своему обыкновению, но оказалось, что говорит она вполне серьезно. — На машине должна быть огромная вмятина, и найти ее труда не составит. Вот только будут ли искать?

— Машину можно спрятать, — заметил Алексей. — А потом спокойно устранить повреждение.

Неужели нет никаких свидетелей? — обратился он к Софье.

— Никто ничего не видел. Места наши особо оживленными не назовешь, дома за высокими заборами, а дорога…

— В прошлом году сбили мужчину и женщину, — вспомнила я. — Они шли с остановки…

— Тротуара нет, все, кто здесь живет, предпочитают ездить на машинах, и о пешеходах никто не позаботился. В голове не укладывается, — пожаловалась Софья, и все согласились с ней.

Разумеется, настроение у всех испортилось, и далее завтрак проходил в гнетущем молчании. Когда я собралась подняться из-за стола, вновь появилась Наталья и сообщила, что прибыли двое молодых людей из милиции. Я отправилась на беседу с ними первой. Так как о планах Аглаи мне сказать было нечего и утром я ее даже не видела, наш разговор много времени у меня не отнял.

— Вы своих соседей хорошо знаете? — вдруг спросил милиционер. Вопрос меня насторожил: какое отношение мои соседи могут иметь к гибели Аглаи?

— Практически не общаемся, — ответила я, решив не сообщать о долгой позиционной войне Сусанны с Игнатовым.

— У них сегодня машину угнали, — сообщил милиционер.

— У Игнатова?

— У его сына.

— Красную иномарку? — нахмурилась я.

— Да. Вы сегодня ее видели?

— Нет. С утра я прогулялась по саду, но за ворота не выходила, а свою машину он всегда бросает возле калитки. Отец ругается, а он не слушает. И вот итог.

Дело в том, что дорога как раз заканчивалась возле дома Игнатовых. Строя дом, они соригинальничали и поставили его углом, то есть фасад дома смотрел на лес. Чтобы проехать к воротам, приходилось огибать дом по кругу (там Игнатов проложил гравийную дорожку). Сын Игнатова по лености всегда бросал машину возле калитки, которая выходила на дорогу, утверждая, что раз дорога тупиковая и посторонние здесь не ездят, то машина в полной безопасности. У Натальи была своя версия, по ее мнению, сынок часто является навеселе и пользуется калиткой, чтобы пройти в гостевой домик, не попавшись на глаза отцу. Из нашего дома эта часть игнатовских владений не просматривалась. Наталья регулярно сообщала мне местные новости, и о красной иномарке я была наслышана, несколько раз даже видела ее, когда сын Игнатова пролетал мимо.

Сообщив мне о пропаже автомобиля, молодой человек этим не ограничился и задал еще несколько вопросов, ответить на которые я не смогла, но кое-что сообразила.

— Вы считаете, это как-то связано? Пропажа машины и смерть Аглаи? — в свою очередь спросила я.

— Почему нет? — пожал он плечами. — Молодой человек любит выпить. Мог совершить наезд, потом испугался, машину спрятал и заявил об угоне.

Хотя не исключено, что машину действительно угнали.

— А почему вы уверены, что Аглаю сбила именно красная иномарка? — поинтересовалась я.

Молодые люди переглянулись.

— Мы не уверены, но два этих факта…

После меня к ним отправилась Софья, затем Наталья и Роза (Семеныча с Олегом Петровичем допросили раньше), затем молодые люди прошли в столовую, где все еще находились гости, и задали им несколько вопросов. Скворцова что-то порывалась сказать слугам закона, но, тревожно оглядевшись, вдруг стихла. Вряд ли она что-то знала о намерениях Аглаи, если утром очень удивилась, что та внезапно уехала, но наверняка наплела бы милиции о том, что в доме черт знает что происходит, а это в мои планы не входило. Глупые выходки с кетчупом никакого отношения к Аглае не имеют, а копаться в моих делах… В общем, я вздохнула с облегчением, когда милиционеры наконец-то ушли.

— Все-таки это странно, — изрекла Валентина, когда за ними закрылась дверь.

— Что странно? — заводила острым носиком Скворцова.

— Странно, что Аглая решила так внезапно уехать.

Она же собиралась заняться архивом.

— Возможно, ей кто-то позвонил, — пожала плечами Софья.

— Но почему она никому ничего не сказала? И даже не попрощалась.

— Ты бы очень обрадовалась, разбуди она тебя в семь утра с намерением попрощаться? — вмешалась я. — — И все-таки в этом есть что-то странное, — не унималась Валентина. — Почему, к примеру, она не вызвала такси?

— Хотела сэкономить, — вновь подала голос Скворцова. — Она жаднющая была, чулки штопала… А вы бы видели ее гардероб… Там кофточки сорок шестого размера, которые она носила двадцать лет назад.

А выкинуть их ей жалко. Она вчера меня ждала полтора часа, лишь бы не тратиться на такси или автобус. Патологическая жадность, — с чувством удовлетворения поставила она диагноз.

— О покойниках плохо не говорят, — напомнила я.