Онлайн книга «Смех Циклопа»
|
— Ваш отец, – говорит Лукреция. Катрин Скалез будто ударило током. – Что – мой отец?! – Все случилось из-за вашего отца. Наблюдать. Внимательно наблюдать. Она ждет ключа. А вдруг мне поможет загадка Феликса Шаттама про двух рыцарей? Я солгу, она солжет в ответ, и мы узнаем истину. А если она не солжет… мы все равно узнаем истину. – Дарий умер из-за вашего отца. На этот раз реакция Катрин ярко выражена. Она задыхается. Ее щеки побагровели. – Что вы несете?! – Ваш отец знал Дария, не так ли? – Вы рылись в судебных архивах, да? Все, о чем там говорится, ложь! Она приходит в ярость, ее глаза сверкают. Ура! Замок поддается! — За кого вы себя принимаете, гадкая пиявка! Кто дал вам право совать нос в документы столетней давности? Вы что, верите тому, что пишут в газетах? Вы, журналисты, верите в собственные выдумки? Как легко выдать их за правду!.. Она сметает со стола стопку папок. Исидор сохраняет олимпийское спокойствие. – Не нервничайте, Катрин. Мы пришли именно для того, чтобы установить истину. Я знаю, что в газетах о вашем отце писали неправду. Наконец-то он подыгрывает! Он помогает мне! — Что вы собираетесь делать? Отдать меня в руки полиции? И добавить к давней лжи сегодняшнюю несправедливость? О, мы, кажется, перестарались. Надо дать задний ход и успокоить ее. — Мы на вашей стороне, – говорит Исидор. – Иначе мы не пришли бы к вам. – Вы помешали мне… … убить Анну Магдалену Возняк. Доктор умолкает на полуслове. Но Исидор и Лукреция понимают, что она хотела сказать. – Если я открою вам правду, обещаете напечатать все именно так, как я расскажу? – Слово журналиста, – обещает Лукреция. – Конечно, мы за этим и пришли. Катрин колеблется, но пересиливает себя и приступает к рассказу: – Мне было шестнадцать лет, Дарию – семнадцать. Мы полюбили друг друга. Наверное, все великие драмы начинаются с маленьких любовных историй. Уже смешно, не правда ли? Исидор кивает. – Мой отец подружился с ним. Вернее, стал его наставником и учителем. Отец принял Дария, как принимают в приют собаку. Тот, кто стал Циклопом, тогда был всего лишь жалким, неотесанным, агрессивным подростком. Впереди его ждали тюрьма или нищета. Мой отец совершенно случайно познакомился с его матерью. Она попросила его помочь Дарию. Она сама уже не могла справиться с грубым и непослушным сыном. – Ваш отец… – Когда отец впервые увидел его, он мне сказал: «Сегодня я встретился с одним несчастным юношей. Вся его вина в том, что он родился в неудачный момент и в неудачном месте. Ему просто с самого начала не повезло. У него есть небольшой комический дар. Я выращу из этого зернышка дерево». – Значит, ваш отец… – Мой отец, известный под псевдонимом Момо, был не столько юмористом, сколько преподавателем искусства смеха. Он воспитывал молодые таланты, учил их остроумию. В ту пору он передавал свои знания еще одному человеку. – Кому? – спрашивает Исидор. – Мне. Отец посвятил нас обоих в тайны «искусства быть смешным». Два зернышка росли рядом. Во время некоторых занятий отец просил нас переодеваться. Он напоминал нам, что предком юмориста является клоун. Дарий переодевался веселым клоуном, а я – грустным. Совместное обучение сблизило нас, мы полюбили друг друга. Катрин Скалез достает из ящика стола красный клоунский нос и начинает нервно теребить его. – Однажды отец открыл нам большую тайну. Он сказал: «Когда вы овладеете всеми необходимыми знаниями, я познакомлю вас со своим другом Стефаном Крауцем. Вы войдете в Великую Ложу Смеха. И быть может, когда-нибудь узнаете секрет всех комиков мира: „Шутку, Которая Убивает“». Катрин вновь, будто наяву, переживает сцену из прошлого. – «Что такое Великая Ложа Смеха?», – спросила я. А Дарий спросил: «Что такое „Шутка, Которая Убивает?“» Отец нам все рассказал. Потрясенный Дарий немедленно захотел узнать секрет «Шутки, Которая Убивает». А мне не терпелось стать членом Великой Ложи Смеха. Катрин вертит в руках красный клоунский нос. – Занятия возобновились, но Дарий изменился. Ему не давала покоя тайна «Шутки, Которая Убивает». Она глубоко вздыхает. – А потом случилось это… – Дарий потерял глаз в результате несчастного случая на заброшенном заводе? – быстро спрашивает Лукреция, вспомнив рассказ Анны Магдалены Возняк. Ей хочется опередить Исидора, который еще не высказал никаких предположений. – Это не было несчастным случаем! Доктор Катрин Скалез говорит с неожиданной яростью. – Мой отец искренне полюбил Дария. Он занимался с ним больше, чем со мной. Я ревновала и следила за ними. Однажды, когда они репетировали жонглирование на заброшенном заводе, я забралась на верхний этаж и оттуда принялась незаметно наблюдать за ними. Они разговаривали. Неожиданно Дарий разозлился. Я слышала каждое их слово. Речь шла о «Шутке, Которая Убивает». Дарий угрожал отцу. «Открой мне секрет „Шутки“ – или я убью тебя!» – сказал он. Отец отличался худобой и невысоким ростом. Физически крепкий Дарий, несмотря на то что ему исполнилось только семнадцать, был гораздо сильнее отца. К тому же в тот момент его просто трясло от бешенства. Он схватил отца за ворот и засунул его голову под механический пресс. Катрин Скалез умолкает. Она задыхается. – Отец ничего не понимал. Он, видимо, решил, что у Дария временное помутнение рассудка. Но тот впадал во все большую ярость и повторял: «Говори! Открой мне тайну шутки! Я должен его знать!» Отец молчал. «Говори! Я ни перед чем не остановлюсь!» В конце концов отец признался, что никто даже в Великой Ложе Смеха не знает текста шутки и что она действительно смертельно опасна. Дарий не хотел верить, он в ярости твердил: «Ты скажешь или нет? Говори! Я убью тебя!» Отец нашел в себе мужество попытаться привести его в чувство не совсем удачной шуткой: «Зернышко хочет убить дерево?» Дарий не улыбнулся, он снова закричал: «Ты знаешь, я не шучу!» Отец, голова которого находилась под прессом, произнес: «Желудь против дуба?» Дарий зарычал: «Ты сам этого хотел!» Отец сказал: «Маленький росток…», но закончить фразу уже не успел. Дарий рванул рычаг, и огромный механический пресс раздавил голову моего отца, словно орех. Катрин не хватает воздуха. – Я не могла поверить в реальность происходящего. До самого конца я была уверена, что вижу репетицию какой-то юмористической сценки. Даже когда пресс опустился, я надеялась, что это какой-то фокус с манекеном, облитым клюквенным соком. Но это был не фокус. Это было убийство. |