Онлайн книга «Смех Циклопа»
|
Журналисты качают головами, радуясь, что не они стали предметом особого внимания начальницы. – Флоран! Вы же ее лучший друг! Где ваша юная подопечная? Флоран недоуменно поднимает брови. – Отлично. Эта капля переполнила чашу. Завтра я ее уволю. Дверь распахивается, в помещение врывается Лукреция. Она бежит к стулу, садится и отбрасывает со лба рыжие пряди. – Извините за опоздание. – «Извините» – это повелительное наклонение. А нужно вопросительное: «Не могли бы вы меня извинить?» Надеюсь, ваше расследование принесло нам долгожданную сенсацию, мадемуазель Немрод? Лукреция снимает куртку. На ней черное с сиреневым шелковое китайское платье с вышитым слоном. – Тадеуш Возняк был убит, – объявляет она. Тенардье кладет ноги на стол, демонстрируя всем подметки своих сапог. – Мы знаем, что это ваша рабочая версия, но пока вы нас в этом не убедили. И результаты вскрытия, как назло, говорят о сердечно-сосудистой недостаточности. – Тадеуша убили точно так же, как Дария. Преступник использовал тот же метод. Те же средства. Он даже действовал в том же месте. И при тех же самых обстоятельствах. – И каково же, по вашей версии, это «таинственное оружие»? Лукреция вздыхает, как человек, вынужденный повторять одно и то же. – Текст. Человек, прочитавший его, умирает. – От чего? – От смеха. Журналисты начинают давиться от хохота. – Мы сейчас тоже умрем от смеха, мадемуазель Немрод. Мне кажется, вам пока не хватает опыта и вы не можете отличить правдоподобную гипотезу от неправдоподобной. Лукреция не отвечает. Опыт в «Олимпии» показал ей, какой силой обладает молчание. Она просто смотрит на Тенардье. Тишина становится гнетущей, и руководительнице рубрики «Общество» приходится ее нарушить. – Вы мне напомнили Ванессу и Давида, двух безмолвных клоунов из «Олимпии»! Журналисты, видевшие шоу по телевизору, поддакивают. Бунтовать еще рано. Пока надо действовать согласно правилу: покорись, чтобы покорить. Сделаю вид, что согласна с ними и ценю их мнение. Иначе я окажусь в одиночестве, в башне из слоновой кости, как Исидор. Он дал мне совет: «Есть только один способ общаться с дураком – дурачить его. Надо его хвалить, тогда ему кажется, что он встретил единомышленника, и он проникается к тебе искренней любовью». — Я хотела вас поблагодарить, Кристиана, – четко произносит Лукреция. – Благодаря выделенным вами деньгам и вашему доверию, я нашла доказательства, которые могут показаться вам интересными. Интуиция, как всегда, вас не подвела. Лукреция достает из сумки синюю шкатулку с золотыми буквами «B.Q.T.» и надписью «Не читать!». И маленький кусочек фотобумаги. – Я это уже видела, – говорит Кристиана Тенардье. – Ничего интересного. – Вы видели шкатулку, найденную в гримерке Дария. А эту пожарный нашел в гримерке Тадеуша. Лукреция достает точно такую же вторую шкатулку. – Вы оказались правы, Кристиана. Преступник убивал при помощи этих предметов. – А отпечатки пальцев? – спрашивает Флоран Пеллегрини. – Из-за них я и опоздала. Я пришла сюда прямо из криминалистической лаборатории. Отпечатков нет. Но я видела убийцу, на нем были перчатки. Лукреция показывает отчет экспертизы. – Вы видели убийцу? – удивляется Тенардье. – Конечно. – Ну и кто же это? – насмешливо спрашивает Тенардье. Лукреция показывает ей фотографию, на которой с трудом можно рассмотреть лицо. – Его, естественно, невозможно узнать – большой красный нос, грим, парик и шляпа, – ворчит Тенардье. – Мы чуть не схватили его, но нам помешал автобус. Журналисты снова смеются. – Вы отдаете себе отчет в том, что вы несете, мадемуазель Немрод? Тенардье ищет в кармане пиджака сигару, находит ее, вдыхает ее аромат, отрезает гильотинкой кончик, закуривает и выпускает скептическое колечко дыма. – У меня есть гипотеза, объединяющая оба убийства, – настаивает Лукреция. – Пустая болтовня. Шкатулки, черные бумажки, клоуны, лица которых невозможно рассмотреть. Безумные, ничем не обоснованные теории. Короче говоря, у вас нет материала для статьи. Для бредового романа есть. А для серьезной статьи нет. – Две похожие смерти в одном и том же месте, при одинаковых обстоятельствах… Тенардье резко встает и хлопает ладонью по столу. – В обоих случаях это был сердечный приступ, который объясняется генетической предрасположенностью. Бедная Лукреция, вы уволены. Вы всего-навсего… – Журналист, который хорошо делает свою работу. Человек, произнесший эти слова, только что вошел в комнату. Тенардье смотрит на него. – Господи помилуй, привидение! Исидор Катценберг! Вы больше у нас не работаете, и вам тут нечего делать. Это служебное совещание, на которое вас не приглашали. Убирайтесь! Ничуть не смутившись, Исидор усаживается в большое кожаное кресло. – Если вы хотите распутать это дело, вам понадобится наша помощь. Моя и мадемуазель Немрод. – В вас никто не нуждается, Катценберг. Где бы вы ни появились, вы всех восстанавливаете против себя. Поэтому, кстати, вас и выгнали. Так же, как я выгоню эту бесталанную девицу. – Вы этого не сделаете. – Исидор, вы не можете мне приказывать. Вы журналист-неудачник. Лучше уходите, пока я не вызвала охрану. Исидор не двигается с места. – Через три дня мы найдем убийцу братьев Возняк, орудие и мотив преступления. Мы с Лукрецией уже очень далеко продвинулись в расследовании. Мы приближаемся к его завершению. Вы не хуже меня знаете, что ни один журнал не расследует криминальную версию. Если вы хотите получить настоящий эксклюзив, сенсационное расследование смерти братьев Возняк, вы должны поверить нам. В комнате воцаряется тишина. Исидор спокойно продолжает. – Мне известно, что дела журнала не так хороши, чтобы из гордости отказываться от подобной удачи. Я имею в виду, что дирекция может не одобрить ваше слишком «личное» отношение к этому делу. Он силен. Лучшая защита – это нападение. А нападать он умеет. Кристиана Тенардье затягивается сигарой, словно ища спасения в никотине. Среди молчавших до этой минуты журналистов поднимается едва слышный ропот. Исидор, не спуская с Тенардье взгляда, достает лакричный леденец без сахара, медленно разворачивает его и начинает шумно сосать. Она колеблется. Давит сигару в пепельнице. |