Книга Джунгли страсти, страница 71 – Джилл Барнет

– Выдерни его. – Голос Сэма звучал более хрипло, чем обычно.

– Нож? – прошептала Лолли, перепуганная насмерть.

Он часто задышал.

– Нет, мой зуб. – Он закрыл глаз. – Конечно, я имею в виду нож.

– Сейчас?

– Было бы неплохо в этом году.

– Ладно, ладно. – Она схватилась за рукоять. – А как мне его вытянуть?

– Руками.

– Нет, я хотела спросить, может, есть какой-то особый прием?

– Главное – не думай. А то, боюсь, меня уже на это не хватит.

Она вцепилась в нож, зажмурилась и дернула.

– Теперь можешь открыть глаза.

Она так и сделала. Из прорези на рубахе сочилась яркая кровь. Лолли почувствовала, что ее затошнило, а веки отяжелели и начали закрываться.

– Не вздумай хлопаться в обморок, черт бы тебя побрал!

При звуке его голоса она тут же открыла глаза.

– И не собиралась даже.

– Принеси мне виски.

– Мне кажется, тебе не следует сейчас пить, Сэм.

– Принеси проклятое виски. Сейчас!

– Ладно, ладно. – Она осторожно переложила его голову на землю, поспешила к тенту, схватила бутылку и бегом назад.

– Дай мне выпить.

Лолли вынула пробку и поднесла бутылку к его губам, Сэм сделал несколько глотков.

– Теперь вылей немного на рану.

Лолли нахмурилась, глядя на него.

– Делай, как я велел.

Лолли послушалась и чуть было не выронила бутылку, когда он охнул от боли. А потом просто сидела и беспомощно смотрела, как Сэм делает медленные глубокие вдохи. Затем он открыл свой глаз и посмотрел на нее:

– Приподними меня немного.

Она постаралась исполнить его просьбу.

– Выше, – прохрипел Сэм, – чтобы я мог видеть рану.

Она передвинулась, чтобы подпереть его.

– Разорви рубаху.

Лолли покорно исполнила и этот приказ. Сэм посмотрел на плечо и сказал:

– Ладно, теперь можешь опустить меня.

Лолли повиновалась.

– Дай мне еще выпить.

Она поднесла ему бутылку.

– Так-то лучше. Раздобудь какую-нибудь тряпку, чтобы прижать рану. Тогда кровотечение уменьшится.

Она медленно приподняла его голову со своих колен и осторожно опустила на землю, потом кинулась за одеялом, схватила и поспешно вернулась. Стоя на коленях рядом с ним, она прижала уголок одеяла к ране и снова начала плакать.

– Ты перестанешь рыдать надо мной? Я уже весь мокрый. – Он открыл сонный глаз, смерил ее долгим взглядом, а затем слегка улыбнулся: – Не волнуйся, Лоллипоп, со мной бывало и хуже.

– Я вовсе не хотела этого делать, – прошептала Лолли.

– Я знаю. Сейчас мне хочется поспать. Прижми это к ране, и скоро кровь остановится. Неплохо бы наложить швы, но... – Голос его стих.

Лолли, задержав дыхание, с минуту не спускала с него глаз. Сэм дышал. Она облегченно вздохнула, прижала одеяло к его плечу и постаралась вспомнить, что он сказал. «Швы... швы...»

А может, ей следует попробовать? Лолли подняла одеяло и посмотрела на рану. Кровотечение замедлилось, и теперь кровь всего лишь сочилась тонкой струйкой, но чувство вины от этого не уменьшилось. Лолли осторожно встала и пошла за маленькой сумочкой, из которой вынула мыло, щетку и жестянку, ту самую, что Сэм принес ей, когда она испортила всю одежду при стирке.

Внутри оказалось полно иголок, но только одна катушка ниток. Лолли, щелкнув крышкой, закрыла коробку, отставила сумочку и вернулась к Сэму. Она глубоко вздохнула, глядя на рану. Потом вдела нитку в иголку, посидела немного, стараясь справиться с нервами и переводя взгляд то на рану, то на иголку. Спустя пять мучительных минут она мягко дотронулась до его лица:

– Сэм.

Из его губ вырвался тихий стон.

– Сэм, я достала иголку с ниткой и могу тебя зашить. – Она снова похлопала его по щеке. – Ты слышал? Я смогу тебя зашить.

– Угу, – промычал он, так и не открыв глаза.

Лолли решила, что это означает согласие. Она дотронулась до края раны, набрала в легкие побольше воздуха и поднесла иголку к разрезанной коже. Когда она свела края раны вместе, Сэм даже не пикнул. Действуя очень осторожно, она втыкала и вытягивала иголку, морщась при каждом стежке. Один раз Сэм застонал, и в голове у нее немного помутилось. Тогда Лолли перевела дыхание и постаралась представить, будто она на уроке вышивания в классе мадам Деверо. Это помогло. Она дошла до края раны и закрепила нитку, как всегда делала в школе.

Лолли вздохнула и посмотрела на свою работу. Кровь больше не шла, а ее вышивальный шов с закрытым стежком отлично скрепил края раны. Она справилась. Она действительно справилась.

Вытерев пот со лба, она наклонилась и подложила под голову Сэма туго свернутое одеяло. Затем она убрала жестянку в сумочку, прилегла с ним рядом и принялась разглядывать его. Сэм был красивый мужчина. Его лицо оставалось суровым и мужественным, даже когда он спал. Нос – крупный, благородной формы, щеки и подбородок потемнели от щетины. Казалось, они припорошены угольной пылью. Мощная шея на великолепных литых плечах, сильные руки, которые столько раз таскали ее, спасали из воды, прижимали к дереву, когда на нее с Сэмом обрушился разбушевавшийся горный поток, и которые пригвоздили ее к стене, когда он впервые поцеловал ее.

Произошла странная вещь. Она снова ощутила вкус его поцелуев. Лолли закрыла глаза и попыталась думать о другом, но ничего не получилось.

Тогда она перестала бороться с собой и, поддавшись искушению, просто смотрела, как Сэм Форестер спит. Вскоре она убедилась, что он чувствует себя нормально, и, положив голову на руку, прислушалась к шуму дождя, потрескиванию костра и храпу Медузы, доносившемуся с кучи дров. Немного погодя Лолли тоже заснула.

Сэм смотрел на раненое плечо и глазам своим не верил. Медленно посчитав до десяти, он проделал это еще раз, потом взглянул на Лолли, сидевшую напротив; на ее плече, как всегда, пристроилась дурацкая птица, только на этот раз она молчала. Сэм снова взглянул на свое плечо и высказал очевидное:

– Ты зашила его.

– Конечно, – подтвердила Лолли и добавила: – Неужели ты не помнишь, как я спрашивала, можно ли мне зашить рану?

– Нет.

– В моей сумочке оказались иголки и нитки. Здорово, что они нашлись после потопа, правда? – Она гордо улыбнулась.

– Я не уверен.

– Почему?

– Потому что, если бы у тебя не оказалось иголки с ниткой, то моя рана не была бы похожа на... букву «Г».

– Ах это. – Она небрежно отмахнулась. – Пустяки. Просто я представила, что сижу на уроке вышивания. Я научилась вышивать только «Ю», «Г» и «Л». Вторая буква лучше всего подходила к ране.