Онлайн книга «Торговец пушками»
|
Лицо вернулось – еще более натянутое. На сей раз оно что-то жевало, и мышцы на щеках и шее выпирали точно на рисунке из анатомического атласа Грея. Вокруг губ пристали крошки, и время от времени изо рта выстреливал жутко розовый язык, уволакивая крошки в пещеру, одну за другой. – Лэнг? Теперь язык вовсю обрабатывал ротовую полость, пробегаясь по деснам, из-за чего губы собрались в трубочку так, что на мгновение я даже испугался, не собираются ли меня поцеловать. Особой взаимности я не испытывал. – Где я? С мазохистским удовлетворением я отметил болезненный клекот в своем голосе. – Ага, – сказало лицо. Наверное, будь у него достаточно кожи, оно улыбнулось бы. Но вместо этого лицо исчезло. Скрипнула дверь. – Он очнулся, – громко сказал все тот же голос. Дверь осталась открытой. Это могло означать лишь одно: тот, кто контролирует комнату, контролирует и коридор. Если, конечно, за дверью находился коридор. С тем же успехом там мог находиться и трап, ведущий в космический корабль. Или из него. Возможно, я лежал внутри звездолета, готового взлететь, и через несколько секунд Земля останется далеко-далеко позади. Шаги. Две пары ног. Одна на резине, другая на коже. Жесткий пол. Кожаные шаги медленнее. Кожаный здесь главный. Резиновый на подхвате: придерживает дверь, давая пройти Кожаному. Резиновый – это лицо. Резиновое Лицо. Легко запомнить. – Мистер Лэнг? Кожаный остановился у кровати. Если это была кровать. Я лежал с закрытыми глазами, брови чуть сдвинуты, изображая боль. – Как вы себя чувствуете? Американец. Что-то больно много американцев в моей жизни за последнее время. Видимо, таков нынче обменный курс. Кожаный двинулся вокруг кровати – я слышал хруст песчинок под ботинками. Пахнет лосьоном после бритья. Чересчур резко. Если мы станем друзьями, обязательно посоветую ему сменить парфюм. Но не сейчас. – В детстве мне всегда хотелось иметь мотоцикл, – сказал голос. – И обязательно «харлей». Но мой старик объявил, что мотоциклы слишком опасны. И когда я научился водить, то в первый же год четырежды разбил машину, назло ему. Он был порядочным мудаком, мой старик. Время шло. И я ничего не мог с этим поделать. – По-моему, у меня сломана шея, – прохрипел я. Глаза я по-прежнему держал закрытыми, и хрип получился очень даже натуральный. – Да? Очень жаль. Расскажите-ка лучше о себе, мистер Лэнг. Кто вы? Чем занимаетесь? В кино ходить любите? А книги? С королевой когда-нибудь чаевничали? Поговорите со мной. Я выждал, пока ботинки отвернутся, и медленно открыл глаза. Он был вне поле зрения, так что я сосредоточился на потолке. – Вы доктор? – Нет, Лэнг, я не доктор. Уж кто-кто, но не доктор, это точно. Я просто сучий потрох – вот кто я такой. Откуда-то из глубины комнаты донесся ехидный смешок, и я догадался, что Резиновое Лицо все так и торчит у двери. – Прошу прощения? – Сучий потрох. Вот кто я такой. Такая уж у меня работа. Да и жизнь у меня такая. Но давайте-ка лучше поговорим о вас. – Мне нужен доктор, – сказал я. – Моя шея… К глазам подступили слезы, сдерживать их я не стал. Чуток посопел, чуток покашлял – в общем, устроил эдакое веселенькое шоу. – Хотите знать правду? – сказал голос. – Мне глубоко насрать на вашу шею. Я твердо решил не советовать ему насчет лосьона. Никогда в жизни. – Меня интересует совсем другое, – продолжал голос. – Много-много чего другого. А слезы все подступали. – Послушайте, я не знаю, кто вы такой и где я нахожусь… Я замолчал, попытавшись приподнять голову. – Исчезни, Риччи, – приказал голос. – Пойди проветрись. Со стороны двери послышался хрюк, и два ботинка покинули комнату. Оставалось предположить, что Риччи удалился вместе с ними. – А теперь слушайте сюда, мистер Лэнг. Вам вовсе не надо знать, кто я такой и тем более где вы находитесь. Расклад следующий: я спрашиваю, вы отвечаете. А не наоборот. Ясно? – Но… – Вы что, не слышали, что я сказал? Передо мной вдруг возникло совсем другое лицо. Гладкая, выскобленная кожа и волосы, как у Полли. Мягкие и чистые, они были расчесаны до какого-то нелепого совершенства. На вид что-то около сорока, и, вероятнее всего, по два часа в день он проводит на велотренажере. Ему подходило только одно определение. «Ухоженный». Он тщательно осмотрел меня, и, судя по тому, как взгляд его завис над моим подбородком, я догадался, что там у меня довольно впечатляющая рана. Это меня слегка приободрило: шрамы – очень полезная штука, когда нужно, чтобы лед тронулся. Наконец наши взгляды встретились, но и только. Никаких искр взаимного понимания между нами не проскочило. – Ну ладно, – сказал он и отодвинулся от меня. Похоже, было раннее утро. Он только что побрился. Единственное оправдание столь резкому благоуханию парфюма. – Вы встречались с Вульфом, – сказал Ухоженный. – И с его безумной дочерью. – Да. Пауза. Я знал, что угодил ему своим ответом, поскольку улыбка слегка нарушила ритм его дыхания. Начни я все отрицать – мол, вы ошиблись номером, моя не говори английски, – и он тотчас дотумкал бы, что я с ним играю. Ну а начни я колоться – глядишь, он и примет меня за придурка. В конце концов, все факты свидетельствовали именно об этом. – Ладно. Так. А не поделитесь, о чем вы с ними толковали? – Ну, – я сосредоточенно наморщил лоб, – он спрашивал меня про службу в армии. Я, кстати, служил в армии. – Охренеть. Так он уже знал или это вы ему сообщили? Еще одна свежая мысль придурка. – Честно говоря, я и сам не уверен. Хотя теперь, после того как вы об этом упомянули, думаю, он был уже в курсе. – И девушка тоже? – Ну откуда мне знать? Да я на нее не особо-то и глядел. Хорошо, что меня не проверяют на детекторе лжи. А то стрелка зашкалила бы так, что приземлилась бы где-нибудь в соседней комнате. – Он интересовался моими планами – спрашивал, чем собираюсь заняться. В общем, так, ерунда всякая. – Вы из разведки? – Что?! Мой возглас вроде как снимал этот вопрос, но Ухоженный не унимался: – В армии. Когда воевали с террористами в Ирландии. Вы были связаны с разведкой? – Господи, ну конечно же нет. Я самодовольно улыбнулся – будто мне польстила сама эта идея. – Что тут смешного? Я перестал улыбаться. – Ничего. Просто… ну, вы знаете. |