Книга Возвращение в Эдем. Книга 2, страница 28 – Розалин Майлз

— Доктор! Все прошло как нельзя лучше. Теперь это вопрос времени.

Вопрос времени… Значит, она будет жить?! Дэн покачиваясь, в полубессознательном состоянии вышел из операционной. В коридоре сидел мужчина, которого он уже видел в отделении неотложной помощи. Заметив Дэна, мужчина без обиняков спросил:

— Ну как она?

Дэн изумился:

— А вы кто?

— Я видел, как это стряслось, и привез ее сюда. Она ехала верхом по парку впереди меня. Я слышал резкий хлопок, похожий на выстрел или на автомобильный выхлоп. Лошадь стала на дыбы, а потом вместе с ней рухнула на землю.

У Дэна подступил комок к горлу.

— Спасибо, что вы помогли ей, — наконец вымолвил он.

— О боже, а что еще я должен был сделать?! — раздраженно вскричал незнакомец. — Но вы мне так и не сказали, как она себя чувствует!

— Операция прошла успешнее некуда, — машинально произнес Дэн, борясь с ощущением, что ему бросают вызов как раз в тот момент, когда он не в состоянии бороться с противником.

— Слава богу! — Мужчина облегченно улыбнулся ослепительной улыбкой и явно расслабился. — Кстати, я забыл представиться, — вкрадчиво продолжил он. — Моя фамилия Сандерс… Джейк Сандерс. Ваша жена, наверно, упоминала обо мне?

— Вы друг Стефани?

— Не совсем, — многозначительно ухмыльнулся Джейк.

Дэн внезапно разозлился, и незнакомец стал ему неприятен.

— Гм… — пробормотал Джейк, — можно сказать, наши деловые интересы… пересекаются. Стефани — удивительная женщина.

Дэн уставился на зубы, белевшие на бледном, бесстрастном лице собеседника. Ему вдруг захотелось, чтобы Сандерс ими подавился.

— Да-да… извините, я с вашего разрешения…

— Ну разумеется!

Дэн поспешно ринулся прочь. Однако не смог убежать от звуков непривычно плавной английской речи, которые неслись вслед за ним по коридору:

— Вы не будете возражать, если я пришлю Стефани какой-нибудь подарок, чтобы она поскорее поправилась?

— Джилли! Джилли! Впусти меня!

Джилли, словно пловец, попавший под водой в ловушку, пыталась вынырнуть из глубокого сна и наконец выплыла на поверхность, однако явь оказалась ничуть не лучше ночного кошмара. В дверь ее убогой комнатушки громко стучали, и в свистящем шепоте, доносившемся снаружи, чувствовались страшное напряжение и угроза. Джилли вылезла из постели и открыла дверь. Пугливо озирающаяся женщина юркнула в комнату и прижалась к стене.

— Олив! Почему ты не предупредила, что тебя должны выпустить?

— Я хотела сделать тебе сюрприз! — Глаза Оливии сверкали, а по желтоватому лицу разливался нездоровый румянец. — И мне не терпелось оказать тебе ответную услугу, чтобы ты не думала обо мне плохо и мы снова были с тобой на равных. И я добилась этого! Дело сделано!

— О чем ты?

— О Стефани Харпер! — Оливия театральным жестом достала из-за спины пистолет. Большая синяя мушка тускло поблескивала в лучах утреннего солнца.

— Что-о? — поразилась Джилли. — Где ты это достала?

— Если не хочешь, чтобы тебя обманывали, не задавай лишних вопросов, — ликующе заявила Оливия. — О дорогая, я совершила это ради тебя!

И, горячо обняв Джилли, она прижалась к ее лицу холодными тонкими губами. Затем резко отстранилась.

— Я скоро вернусь и приласкаю тебя… как ты любишь. Он никогда со мной не сравнится! — Оливия помрачнела. — Мне нельзя тут больше оставаться. Пора уходить.

Она кинула оружие на кровать.

— Возьми, сама от него избавишься, а то вдруг меня сцапают? Пока!

Джилли наконец обрела дар речи.

— Олив!.. Ты что, нельзя… — воскликнула она.

Но Оливия уже убежала.

Дрожа от возбуждения, Джилли прикрыла пистолет кухонным полотенцем, завернула его в ткань, стараясь не дотрагиваться пальцами до дула, и положила в полиэтиленовый пакет. Затем торопливо запихнула в глубь платяного шкафа и набросала сверху одежду, ругая Оливию на все корки. Глупая похотливая корова! Как можно было не догадаться, что легавые заявятся прежде всего к ней, Джилли?! Да они будут тут с минуты на минуту! Джилли трясущимися руками торопливо надела лифчик и трусики, застегнула платье и сунула ноги в туфли. Готово. Теперь, если только удастся добежать до моста примерно в полумиле отсюда, она кинет сверток в воду, и никакие мусорщики его оттуда не выудят! Джилли распахнула дверь, выглянула наружу, желая убедиться, что коридор пуст, и… прямо перед ней замаячил полицейский значок.

— Джилли Стюарт?

Она кивнула, стараясь держать себя в руках.

— Я инспектор Дженнингс, а это сержант Адамс. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Можно войти?

Не дожидаясь ответа, инспектор шагнул в комнату и быстро огляделся.

Джилли отчаянно попыталась отвлечь его внимание.

— Этого следовало ожидать, — заявила она.

— Чего, миссис Стюарт?

— А того, что вы не оставите меня в покое! Давно ли я вышла из тюрьмы? Я, наверно, должна была радоваться, что вы хотя бы пару недель меня не трогали!

Инспектор лишь задумчиво поглядел на нее и не ответил.

— Послушайте, миссис Стюарт, — начал сержант, — мы тут не для того, чтобы тревожить людей, отсидевших свой срок.

— Не для того?! — взвизгнула Джилли. — А по-моему, вы хотите выяснить, как я себя веду, не влипла ли в какую-нибудь историю! Вы… вы прекрасно умеете унизить человека!

Она сердито метнулась к шкафу и встала перед ним. Инспектор Дженнингс по-прежнему глядел на нее с какой-то тайной усмешкой:

— Ну, вы на униженную не похожи, миссис Стюарт. Ответьте на пару вопросов, и мы уберемся восвояси.

— На какие-такие вопросы? — грубо рявкнула Джилли.

— Например, где вы были сегодня с семи до девяти утра?

— Здесь.

— Кто-нибудь может подтвердить ваше заявление?

Джилли помолчала, лихорадочно соображая.

— Насколько я понимаю, вы были одни?

«Слава богу, ублюдок, ты подсказал мне, как выпутаться!» — торжествующе подумала Джилли. А вслух сказала, как бы замявшись:

— Ну… не совсем.

— Что вы имеете в виду? — вмешался сержант. — Вы провели с кем-то ночь?

Джилли обратилась к инспектору:

— Мне обязательно отвечать на этот вопрос?

— Желательно, это в ваших же интересах, — вкрадчиво ответил Дженнингс. — Так кто был с вами утром?

Джилли посмотрела на свои руки и патетически скрестила их на груди.

— Мы прекрасно вас понимаем, миссис Стюарт, — продолжал инспектор, стараясь придать своему голосу побольше искренности. — В конце концов, вы же семь лет…