Книга Барышня и хулиган, страница 53 – Татьяна Полякова

— С чего это вдруг? — насторожилась я.

— С того, что парня мы до смерти напугали, как бы он сгоряча чего не сделал. Один раз он попытался нас укокошить.

Я опустилась на стул, чувствуя, что бледнею.

— Ты думаешь, он может?..

— Конечно, он же форменный маньяк. На его счету уже три трупа, влегкую догонит до пятка.

— У тебя есть пистолет?

— Есть, но нет патронов, то есть осталось только два. Но это на крайний случай, когда положение станет совсем безвыходным, один мне, другой, так и быть, тебе.

— В каком смысле? — проблеяла я.

— Давай не будем о грустном, — вздохнул

Мишка, поднялся, взял меня под руку и повел наверх. Мы вошли в спальню, и он сразу же полез целоваться, а я поняла, какая я дура, что слушаю его болтовню.

— Оставь меня немедленно, — рявкнула я, освобождаясь.

— Не валяй дурака, а? — обиделся Мишка.

— Что значит «не валяй дурака»? Убирайся отсюда.

— Я в своей спальне, — проворчал он. Я стрелой вылетела из комнаты, заперла свою дверь и в отчаянии заревела. И вовсе не потому, что очень боялась Илью, хотя, конечно, боялась, а потому, что Мишка ко мне приставал. И ладно бы оттого, что я ему нравилась. На самом деле я подозревала, что для него разница небольшая: я это или Катька, что было невыносимо обидно и унизительно. Сидя на своей постели, я искренне желала Шальнову провалиться ко всем чертям.

Понемногу я успокоилась и тут услышала, что Шальнов покинул свою спальню и начал спускаться по лестнице, что-то насвистывая. Я метнулась к двери, приоткрыла ее и в самом деле увидела Мишку: в темном костюме, при галстуке и в белой рубашке с запонками, именно эти самые запонки и бросились мне в глаза в первое мгновение, потому что Мишкина рука, когда он спускался, была на перилах.

— Эй, — позвала я, Мишка повернулся, и тогда я увидела галстук, ну и его противную физиономию, конечно. — Ты куда собрался? — спросила я.

— В одно место.

— А меня почему не берешь?

— А ты там без надобности.

— Почему это?

— Потому… И отвяжись.

— Но я же должна знать, куда ты собрался. Мы же вместе расследуем…

— Я сейчас ничего не расследую. Я к бабе еду,

— К какой? — не поняла я.

— Тебе-то что? — Тут до меня наконец дошло, что он имел в виду, и в животе как-то похолодело, а потом и вовсе сделалось нехорошо. Так бывает, когда съешь чего-нибудь не то.

— Какая баба, Миша? — пробормотала я. — У нас же труп бесхозный и Илья… Как ты можешь в такое время…

— Очень даже могу, — съязвил он, глядя на меня весьма сердито. — Мне впору лезть на стенку… Только это не поможет, я уже пробовал. Так что срочно надо что-то делать, я имею в виду, чуткую женскую душу, которая все поймет и полюбит меня.

— А я как же? — обняв себя руками и дрожа всем телом, пролепетала я.

— А ты у нас стойкий оловянный солдатик. Может, ты до сих пор в куклы играешь? Хотя с виду довольно большая девочка.

— Ты хочешь оставить меня одну? В такое время? Ты же десять минут назад говорил, что Илья может нас укокошить, то есть попытаться укокошить.

— Возьми в постель телефон, если что, звони в милицию. Они спасут.

— Понятно, — кусая губы, сказала я. — Я так

И знала, что на тебя не следует полагаться, ты… ты негодяй, Шальнов, и к женщинам у тебя отвратительное отношение. Ты даже не понимаешь… — Шальнов прислонился к перилам и смотрел на меня с интересом, а я все-таки заревела. — Убирайся отсюда, и если меня убьют, я буду очень рада, ищи трупы в одиночку и вообще… идиот, вот ты кто. — Я влетела в спальню, рухнула на постель и долго рыдала, что не мешало мне чутко прислушиваться: входная дверь не хлопнула. Я вытерла слезы и пошла умываться.

В Мишкиной спальне горел свет. Очень хотелось заглянуть туда, дабы убедиться в том. что никуда он не ушел, но гордость пересилила. Я приблизилась к двери, пытаясь различить хоть какие-то звуки. Вроде бы кровать скрипнула… шаги… точно. На цыпочках я вернулась к себе, юркнула в постель и даже вознесла благодарственную молитву богу, она вышла длинной и немного нескладной. Главным для меня было то, что совесть, пусть небольшая, у Шальнова есть, значит, человек он не совсем пропащий… Улыбаясь этим мыслям, я очень быстро уснула, но сон мой был недолгим. Меня разбудила машина, где-то рядом хлопнула дверца автомобиля, полежав немного в темноте, я все-таки подошла к окну и выглянула: никакой машины не было видно. Приснилось мне, что ли? И тут я услышала шаги. Кто-то осторожно крался по лестнице. Я замерла возле окна, в ужасе таращась на дверь. В щели возле пола мелькнул свет, довольно слабый, будто включили фонарик.

— Мишка, — заорала я. Свет исчез, звук шагов тоже, зато хлопнула дверь Мишкиной спальни, и сам он через несколько секунд появился у меня с вытаращенными спросонья глазами и с пистолетом в руках. — Он где-то там, — завопила я кидаясь ему навстречу.

— Кто?

— Откуда, мне знать? Я видела свет, а еще слышала шаги.

Мишка щелкнул выключателем, взял меня за руку, и мы осторожно покинули спальню, а потом прочесали весь дом сверху донизу. Никакого намека на вторжение.

— А ты ничего не выдумываешь? — подозрительно косясь на меня, спросил Шальнов.

— Нет, — затрясла я головой и покраснела. Я готова была зареветь от досады, уж лучше бы вправду кто-то в дом ворвался, чем вот так…

— Привиделась, — перевел дух Шальнов, и мы поднялись по лестнице, возле спальни притормозили. — Пойдем ко мне, — вздохнул Мишка. — Ведь все равно будешь всю ночь зубами клацать, сама не уснешь и мне не дашь.

— Ты меня нарочно пугал, — озарило меня, но он презрительно ответил:

— Ой, очень мне надо. Я, между прочим, никому не навязываюсь. Я просто о тебе беспокоюсь, завтра трудный день, надо быть в форме.

— Я больше кричать не буду, — заверила я. — Спокойной ночи. Извини, что разбудила.

Он схватил меня за руку, а я сказала торопливо:

— Миша, я так не умею…

— Как? — удивился он.