Онлайн книга «Гимназия №13»
|
Антоха сжал губы. Ну почему эта нахалка все время спорит. Он уже собирался развернуться и гордо отправиться на переговоры с кабинетными в одиночку, но искры в Лёлиных глазах вдруг пропали и она сказала почти жалобно: – Я бы пошла, но кот… Он же говорит… И говорит, что говорит дело! Тут кот как раз добрался до конца цепи, всхрипнул, натянув ее, и развернулся. – Сейчас запоет! – хрипло сказал Мишка. – И я его прибью. Это была не угроза, а просто предупреждение. Кот это понял, немедленно сел и принялся умываться. Все, кроме увлеченного железякой Севки, выжидательно посмотрели на Антоху. – Значит, так, – объявил он. – Я, Лёля и Мишка отправляемся по кабинетам. Остальные ждут здесь. – А если вдруг Васька что-то важное говорит? – спросила Лёля. «Ну не может не спорить!» – подумал Антон. Но был в Лёлиных словах и резон. – Машка! – приказал Антон. – Берешь бумагу и записываешь все, что кот говорит! Считай, что это учитель. Читает новую тему. А завтра – тесты! Маша подобралась и торопливо кивнула острым носиком. Наконец у нее появилась простая и привычная задача. Люба тут же полезла в рюкзак за тетрадкой и ручкой. – Песни записывать? – поинтересовалась Маша. – Только слова! Маша кивнула. «Интересно, – подумал Антон, – а если ей и ноты приказать записать, что она делать станет?» Но он тут же отогнал от себя глупые мысли, не до того сейчас. И на место глупых мыслей пришла умная: «А ведь у нас команда получается… Все на своем месте, все на общую пользу работают». И тут Васька захихикал. – Ой… не могу! Команда! Черно-бело-серая! Да еще с Бером и Древней в придачу! Я сейчас загавкаю! Антон аж скрипнул зубами. Это вообще жуткое зрелище – хихикающий кот, а уж кот, который хихикает над подслушанными у тебя мыслями… – Пошли! – скомандовал Антоха и решительно направился в здание школы. Спиной почувствовал, что Лёля с Мишкой двинулись за ним. – Не обижайся! – промяукал ему Васька сквозь хихиканье. – Совет дам! Ищи запертое! Открывая дверь в школу, Антон услышал: – Готова записывать? Я помедленнее буду, чтобы ты успевала… А-а-у-у-а-у-а-у-аааа! * * * Антоха молча шел и дергал каждую дверь. Все они легко открывались – и Антон шел дальше. – Запертое ищешь? – спросил Мишка. Антон промолчал. Сказал бы «да», пришлось бы объяснять, почему он решил последовать совету бестолкового кота. Лёля тоже не стала отвечать. У каждого порога она кланялась и бормотала что-то – то ли себе под нос, то ли невидимым хозяевам кабинетов. Иногда, впрочем, хозяева отвечали: «И тебе того же, деточка!», «Вот спасибо!» или «Заходи, заходи, хорошая, поболтаем!». Но Лёля только улыбалась и шла дальше, за неутомимым Антоном. Мишка в двери старался даже не смотреть. Он вообще чувствовал себя в этой экспедиции немного лишним и даже начал подозревать, что Волков просто утащил его подальше от кота. А то ведь еще пару минут – и Мишка этого Ваську превратил бы в боксерскую грушу. Ну или в футбольный мячик. Словом, в спортивный инвентарь, по которому бьют. Около директорского кабинета Антоха притормозил. Даже для него это было слишком – вот так запросто вламываться в двери, от которой любой гимназист норовил отойти подальше. Не то чтобы директор, Николай Иванович, был таким уж плохим педагогом. Нет, на уроках истории его слушали с неподдельным интересом даже те, кто считал этот предмет мутным и в жизни ненужным. Но в гневе он бывал страшен. Не орал, не грозился, не размахивал руками – наоборот, затихал и принимался пристально смотреть в глаза провинившемуся ученику. Отвести глаза от этого взгляда не было никакой возможности, словно Николай Иванович превращался на время в удава… Хорошо еще, что он (не иначе как из соображений гуманности) вел историю только в старших классах, с остальными имел дело только в случае крупной провинности. Даже Антоха, который уже раз пять был зван к директору на ковер (точнее, на голый пол, потому что ковров Николай Иванович не любил), – даже он задержал дыхание, взявшись за ручку директорского кабинета. Но не стал ее открывать. – Слушайте, – сказал он не своим голосом, – а действительно, странно… Почему это все двери открыты? – Вахтер открыл? – предположил Мишка, который тоже не спешил узнать, что внутри директорского кабинета творится в эту странную ночь. – Зачем? Мишка пожал плечами. Мол, я версию дал, а дальше вы сами додумывайте. – Может, – продолжил Антон, – поэтому и наружная дверь так прочно заперта, что все внутренние открыты? Тогда можно попробовать закрыть… – Волков, – не слишком вежливо перебила его Лёля, – если боишься, давай я открою. Антоха засопел и повернул ручку. Та легко поддалась. – И эта не подходит! – с облегчением сказал Мишка и сделал шаг дальше по коридору. Но Антоха с Лёлей остались стоять у двери. Волков чувствовал, что дверь нужно открыть обязательно, что-то за ней есть такое важное… А еще он чувствовал, что Лёля его поддерживает. Хотя и боится. Трудно сказать, что больше вдохновило Антоху, поддержка Лёли или ее страх, но он резко открыл дверь. Внутри сидел Николай Иванович. Не уменьшенный домовой-кабинетный, а директор в полную величину. – Так, – сказал он с видом питона, который дождался добычи, – Волков, Солнцева и Беркин… Антоха с Мишкой не успели даже толком испугаться, как вдруг заговорила Лёля: – Иду, иду, веду, веду, заведу, запутаю, в молитвы закутаю, глаза отведу, от себя отгоню, любой дорогой пройду и миную беду. Аминь! Прозвучал заговор со скоростью пулеметной очереди и эффект имел примерно такой же – «Николай Иванович» рухнул как подкошенный и тут же начал сдуваться. Пока мальчишки проморгались, он съежился до размеров обычного кабинетного: метр роста или около того. – Круто, – сказал Антоха, чтобы хоть что-то сказать. – А настоящего директора так можешь? – Могу, – просто ответила Лёля, – если он морочить начнет. – Голову морочить? – спросил Мишка. – Нет, – просипел поверженный кабинетный, поднимаясь на четвереньки, – просто морочить. Морок наводить. А ты, девка, ловка! Лёля только отмахнулась и стала внимательно осматривать кабинет. – А нет ли у тебя тут чего запертого, хозяин-батюшка? – Как не быть… – хитро вздохнул кабинетный. – А чего вздыхаешь? – спросил Антоха, чуя подвох. – Да беда приключилась лютая, доверили мне охранять сокровища ценности невиданной – сейф директорский… Кабинетный скорбно вздохнул. |