Книга Отраженная в тебе, страница 25 – Сильвия Дэй

— А ты вообще самая невыносимая, выводящая из себя женщина, какую я когда-либо встречал, — прорычал Гидеон.

— Ага, конечно, я тебе надоела. Я не твоя собственность. Ты не можешь…

— Еще какая собственность. — Он куснул меня за мочку уха так, что я даже вскрикнула. — И еще как могу!

— Тогда и ты собственность. И я могу.

— Что и продемонстрировала. А ты имеешь хоть малейшее представление о том, как трудно иметь дело с кем-либо, кого от себя на три фута отпустить нельзя?

Я застыла, потому что сочла это трехфутовое правило относящимся только к женщинам.

— А с чего это кто-то должен находиться в такой близости от тебя?

— Да хоть чтобы четко определить зону интересов, чтобы никто не путался рядом, мешая знакомиться с эскизными планами и попадая в кадр во время телеконференции. И в том и в другом случае ты создала для меня проблемы. — Он приподнял голову, глядя на меня сверху вниз. — Между прочим, я занимался делами. А ты развлекалась.

— Неважно. Одно хорошо для тебя. Другое хорошо для меня.

Но втайне я была довольна тем, что в определенном смысле досадила Гидеону, как и он мне.

Потянувшись вниз, он ухватил меня сзади за бедра и раздвинул пошире мои ноги.

— Ну, уж в этом отношении ты не собираешься добиваться стопроцентного равенства.

— Черта с два.

Его бедра подались вперед, и он стал тереться затвердевшим членом о половую щель.

— Ты горячая, — повторил он, запуская руки мне в волосы, чтобы удерживать меня на месте.

Покачивая бедрами, он массировал мой сверхчувствительный клитор. Причем шов его джинсов оказался на самом подходящем месте для того, чтобы, усиливая трение, усугублять мое и без того уже основательно разогретое вожделение. Кровь моя закипела.

— Прекрати. Я не в силах думать, когда ты такое выделываешь.

— А ты и не думай. Просто слушай, Ева. То, кем я являюсь, и то, что я создал, делает меня мишенью. Ты сама это знаешь, потому что тебе известно, каково это, когда богатство привлекает к тебе внимание.

— Парень в баре не представляет собой никакой угрозы.

— Это спорно.

Меня охватило раздражение. Такого рода недоверие доставало меня еще больше из-за того, что сам он и не думал доверять мне свои секреты. Мне пришлось с этим смириться.

— Отвали от меня.

— А мне здесь удобно.

Он покачал бедрами, потершись о мою промежность.

— Меня от тебя колбасит.

— Я заметил, — произнес он, не прекращая движений. — Но это ни капельки не помешает тебе кончить.

Я заворочалась, но он был слишком тяжелым, чтобы из-под него выбраться.

— Я не могу кончить, когда злюсь.

— А вот посмотрим.

От его чертова самодовольства меня просто корчило, а поскольку отвернуться я не могла, то закрыла глаза, как бы отстранившись от него. Его это не смутило. Он продолжал о меня тереться. Разделявшая нас одежда и отсутствие проникновения заставляли меня еще сильнее ощущать элегантную грацию его тела.

Что-что, а трахаться этот мужчина умел.

Гидеон не просто впихивал свой большущий член в женщину и двигал им туда-сюда, а тщательно работал с ней, используя разные формы трения, то и дело меняя глубину и угол проникновения. Как правило, я не могла отслеживать и фиксировать все эти нюансы, потому как была в состоянии только извиваться под ним, полностью сосредоточившись на собственных телесных ощущениях, но сейчас все воспринимала. И хотя противилась наслаждению, все равно не могла удержаться от стона.

— То-то и оно, ангел, — произнес он. — Чувствуешь, как у меня вскочил? Чувствуешь, что ты со мной делаешь?

— Нечего наказывать меня сексом, — посетовала я, упираясь пятками в матрас.

Гидеон на миг замер, а потом присосался губами к моему горлу. Все его тело при этом совершало волнообразные движения, словно он трахал меня прямо сквозь одежду.

— Ангел мой, я ведь не сумасшедший.

— Как сказать. Ты все время норовишь мной помыкать.

— А ты доводишь меня до безумия. А знаешь, что случилось, когда я узнал о твоей выходке?

Я посмотрела на него из-под опущенных век:

— Что?

— У меня член встал. — (Мои глаза широко распахнулись.) — Прямо на людях, даже неудобно было. — Он накрыл ладонью мою грудь и стал поглаживать затвердевший сосок подушечкой большого пальца. — Мне пришлось затянуть уже фактически закончившееся обсуждение, дожидаясь, когда он снова опадет. Когда ты бросаешь мне вызов, Ева, меня это заводит. — Голос его понизился и приобрел сексуальную, греховную хрипотцу. — Это вызывает желание оттрахать тебя как следует. Долго-долго.

— Господи.

Мои бедра подались вверх, влагалище напряглось, желая оргазма.

— А поскольку это невозможно, — промурлыкал он, — мне приходится обходиться с тобой вот так, чтобы потом ты отблагодарила меня ртом.

Я уже больше не хныкала, рот мой увлажнился при мысли о возможности ублажить его таким способом. Всякий раз, когда мы занимались любовью, он был невероятно восприимчив и чуток к моим ощущениям, а если и сосредоточивался полностью на собственном наслаждении, то лишь когда я отсасывала у него.

— Вот так, правильно, — проурчал он. — Трись о меня своей щелкой. Господи, ну и горяченькая же ты.

— Гидеон.

Мои руки заскользили по его изгибающейся спине и ягодицам, тело выгнулось, подаваясь ему навстречу. Издав протяжный стон, я кончила, и стремительный поток облегчения смыл остатки напряжения. Его рот припал к моему, словно упиваясь звуками, которые я издавала, содрогаясь под ним. Вцепившись ему в волосы, я неистово отвечала на поцелуи. Он перекатился, так что я вдруг оказалась сверху, руки его потянулись к ширинке и расстегнули ее.

— Давай, Ева.

Я сползла с кровати, переполняемая желанием ощутить его вкус в той же мере, в какой он желал, чтобы я это сделала. Едва трусы-боксеры сползли вниз, я ухватила торчавший член руками и припала губами к набухшей головке.

Издав рык, Гидеон схватил подушку и подсунул себе под голову. Поймав его взгляд, я присосалась сильнее.

— Да! — выдохнул он, потянув меня пальцами правой руки за волосы. — Соси сильно и быстро: я хочу кончить.

Я вдохнула его запах, облизывая шелковисто-гладкую плоть, а потом, как и было сказано им, глубоко втянула его член, чуть ли не по яйца. Я едва не заглатывала его, снова, снова и снова, полностью сосредоточившись на этом, вожделея его оргазма так же, как и он сам, подстегиваемая издаваемыми им бессвязными звуками и видом того, как вцепились в стеганое одеяло его пальцы. Бедра его дергались вверх-вниз, рука, державшая меня за волосы, направляла мои движения.