Книга Инферно Габриеля, страница 107 – Сильвейн Рейнард

— Так лучше?

Он хотел было пошутить, что боязнь замкнутых пространств никак не связана с темнотой, но Джулия была не в том состоянии. Тогда Габриель обнял ее за талию и поцеловал в лоб.

Света дисплея хватало, чтобы понять, куда они попали. Это было хозяйственное помещение.

— Джулианна, я видел, как Энн устремилась за тобою следом. Как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно.

— Что она с тобой сделала?

— Сказала, что из меня получилась бы милая домашняя зверюшка, — ответила Джулия, опуская глаза.

— Она тебя трогала? — хмуро спросил Габриель.

— Только за руку.

Габриель уменьшил свечение дисплея. Энн Сингер была пронырливым хищником.

— Этого я больше всего и боялся. Я же тебе послал эсэмэску. Почему ты меня не послушалась?

— Я убрала телефон в сумку и не слышала сигнала. И потом, я и представить не могла, что ученая дама, да еще в людном месте…

— Она все время следила за тобой. Ее возбудила твоя застенчивость, не говоря уже о твоей красоте. Усадить вас за один стол — все равно что размахивать ягненком перед носом волка. — Габриель поморщился и пробормотал ругательство. — Я, как мог, пытался тебя удержать.

— Нет, — тихо возразила Джулия. — Ты приревновал меня к Полу. И тебе еще нужно было самому отбиваться от ее наскоков.

— Да, приревновал, — шумно выдохнул Габриель. — Прежде я никогда никого не ревновал. Для меня это совершенно новое чувство. Я должен был это предвидеть. Ведь мог же заранее попросить Пола, чтобы сводил тебя в любой другой ресторан. Только не на этот чертов банкет!

— У тебя были отношения с Энн Сингер?

Габриель поджал губы:

— Здесь неподходящее место для разговоров на подобные темы.

К горлу Джулии снова подкатила тошнота. Она еще надеялась, что Пол все не так понял. Однако реакция Габриеля доказывала обратное.

— Как ты мог? — прошептала Джулия.

— Давай не здесь. Ты вся дрожишь. У меня такое ощущение, что тебя может вытошнить.

— Почему ты не отвечаешь на мой вопрос?

— Джулианна, мне сейчас всего важнее твое благополучие и нормальное самочувствие. Я не буду отвечать ни на какие вопросы, пока не удостоверюсь, что ты нормально себя чувствуешь. Но если тебя вывернет, я постараюсь, чтобы ты не запачкала волосы.

— Не волнуйся, меня не вывернет, — устало возразила Джулия. — К сожалению, она не первая женщина, у которой я вызываю определенный интерес. Мне вообще было бы на нее наплевать. Но мне больно, что ты что-то скрываешь.

— Джулианна, если я начну тебе о ней рассказывать, ты сама не захочешь слушать. Ты слишком чистое создание, чтобы пачкать твой разум.

— А почему ты позволил ей так откровенно и гадко заигрывать с тобой под столом? Возможно, она бы вообще не обратила на меня внимания. Но я почувствовала, что с тобой что-то происходит, и посмотрела в вашу сторону.

У Габриеля заходили желваки.

— Провокации — ее излюбленный прием. Она знала, что я не решусь поднимать шум. Я мог бы ее осадить. Я терпел лишь потому, что надеялся: она сосредоточится на мне и забудет про тебя. Как видишь, я оказался неправ.

— Габриель, почему я должна узнавать от Пола, что у тебя с нею были близкие отношения?

— Пол тебе рассказал?

Она кивнула.

Габриель выругался и стал тереть себе веки.

— Я вообще не ожидал, что она придет на мою лекцию. У нас с нею разные жизненные ценности. Исследовательские интересы тоже разные. Я несколько месяцев ее не видел. Энн — часть моего прошлого, которое ни за что не повторится, даже если бы мне было суждено жить вечно.

— Пол говорил, что она любит боль. Вы что, хлестали друг друга плетками?

Габриель до хруста стиснул кулаки.

— Не совсем так, но для нее боль — как наркотик. Могу сказать так: Энн была коварной искусительницей, а мне… а я попался на том, что она отличалась от всех прежних моих женщин, готовых любыми способами меня ублажать. Не хочу рассказывать тебе о ее мире. Это темный, мрачный мир, в котором нормальным людям нечего делать. Это ад, но не картинный, как у Боттичелли, а во всей своей неприглядности. Липкий, смрадный… Наши встречи происходили отнюдь не безоблачно. Однажды она… словом, она крепко меня разозлила. И тогда я дал ей попробовать ее же снадобья. На этом наши отношения прекратились. Она буквально вышвырнула меня из своего дома.

— Она била тебя?

— И не однажды, — нехотя признался Габриель. — За это я ей и отплатил.

— Габриель, — всхлипнула Джулия. Габриелю показалось, что ему полоснули ножом по сердцу. — Как ты мог? Как ты мог позволить этой женщине дотрагиваться до тебя?

Он крепко обнял Джулию:

— Джулианна, тебе это лучше не знать. Пожалуйста, забудь все, что рассказывал Пол. Забудь о ней.

— Не могу. Сегодня на лекции ты говорил потрясающие вещи. Помнишь? Ты говорил, что секс — слияние не только тел, но и душ. Получается, слова — это одно, а в жизни ты стремился к другому? Или ты думаешь, что влюбленным такого состояния просто не достичь?

— Влюбленные могут этого достичь, — упрямо возразил Габриель, буравя ее глазами. — Просто я никогда не испытывал это состояние… Так что здесь я тоже… девственник.

Она с удивлением посмотрела на него:

— Но зачем тебе понадобилось добавить к этому еще и боль? Разве в твоей жизни было мало боли?

— Давай не будем об этом, — поморщился он.

— Нет, будем! Твоя жизнь похожа на дом, полный запертых комнат. Я даже отдаленно не могу представить, какие монстры таятся за их дверями. Ты не желаешь мне об этом рассказывать. Даже о твоей бывшей любовнице я вынуждена узнавать от твоего лаборанта!

— Она никогда не была моей любовницей… Между прочим, в твоем доме тоже есть запертые двери. Я спросил тебя о Саймоне, но ты наотрез отказалась говорить о нем. Как видишь, мы похожи.

— Но я рассказала тебе о своей матери.

— Да, — вздохнул Габриель. — И меня потрясло все, что происходило с тобой в Сент-Луисе. Это было страшнее, чем Энн и ее дешевые сцены… Но ты права. Я должен был сам рассказать тебе о ней. — Габриель переминался с ноги на ногу. — Я опасался тебе рассказывать. Думал, когда ты узнаешь, тебя это оттолкнет от меня и ты убежишь. Зачем тебе находиться рядом с дьяволом?

— Ты не дьявол. Ты падший ангел, не утративший доброты. Падший ангел, мечтающий о настоящем любовном союзе с женщиной. Падший ангел, умеющий относиться к женщине с заботой и нежностью… — прошептала Джулия и закрыла глаза. — Узнать от тебя о профессоре Сингер было бы лучше, чем столкнуться с нею в туалете или смотреть на ее вульгарные ужимки за столом.