Онлайн книга «ТАСС уполномочен заявить»
— Вы убеждены, они его не убили? — спросил Славин. — Я выскочил из квартиры на балкон, мне все видно было… Он ушел, потому что они бежали вниз по переулку и никого перед ними не было. А когда они добежали до конца переулка, стрелять не стали, видимо, он махнул проходными дворами, там их много, — сказал Дулов. — Проверили? — Да. Если б они его убили, по радио сообщили непременно: нас лягнуть не преминули бы, — убежденно сказал Дулов. — Наверняка ушел. — Он седой был? — спросил Славин. — Да и не поймешь… Пегий, — ответил Архипкин. — А может, блондин, выгорел, может… — Одет был во что? — Как во что? — удивился Архипкин. — В костюм. — Это я понимаю… Какого цвета костюм? Старый или новый? В галстуке? Или нет? — Вот напасть-то, — вздохнул Архипкин, — ну, ей-бо, как отшибло… — Шрама на лице не было? — Шрама не было. Рука у него, правда, беспалая. То ли одного нет пальца, то ли двух — это я заприметил. — Вот это уже важно. Он вам что-нибудь говорил? — Ничего не говорил. Только сначала шепнул, мол, мужчина, подмоги… — Как?! «Мужчина»? — Или «мужчина», или «человек», точно сказать не могу. — Если сказал «человек» — значит, украинец, — заметил Дулов. — Не обязательно, — возразил Славин. — Мой друг, чистокровный русский, воронежец, обычно говорит, обращаясь к друзьям, «человек», «человече»… Голос какой? Испитой? Хриплый? Или нормальный? — Хриплый голос, это вот точно, хриплый… — А приметы так и не можете припомнить? — Ей-бо, не могу, зачем зазря в грех вас вводить? …Славин вернулся в кабинет, обложился справочниками: он искал бары, где играли в бильярд, особенно в районе вокзала. Нашел четыре: «Веселые козлята», «Неаполь», «Каса бланка» и «Лас Вегас». Потом снова пригласил Архипкина. — Олег Карпович, — спросил Славин, — вы в бильярд умеете играть? — Плохо. С шоферами, бывало, погоняешь, шутки ради… — Придется вам со мною поиграть. — Да у нас не стол, а смехота одна. — Мы с вами не в посольстве будем играть. В городе. — Так в городе бильярды только в вертепах, нас упреждали… — Вдвоем не страшно, — сказал Славин, подмигнув Архипкину. — Как, Олег Карпович? — Если надо, значит, надо, — степенно ответил тот. — Теперь вот что, — продолжил Славин, — мы с вами будем искать «беспалого». Но, быть может, нам повстречается другой русский, я вам его покажу. Поговорите с ним, ладно? — Не советский? — спросил Архипкин. — Эмигрант. Власовец, — ответил Славин. — Я с таким псом и говорить-то не стану. Душить его надо, я супротив их дрался в Бреслау, ну нелюди, ну зверье… — Если мы найдем «беспалого», тогда все в порядке, а если надо к нему подкрадываться, тогда, боюсь, придется вам поговорить с тем как раз власовцем, который стоял против нас именно во Вроцлаве… Не судите только всех эмигрантов одним судом, Олег Карпович. Один добровольно продался немцам, сам к Власову пошел, а сотню-то принудили… Все понимаю, вы правы, оправдать такое невозможно, но и среди них есть разные люди. — Это мне умом понятно, только сердце у меня есть. Во Вроцлаве этом самом моего меньшого братана власовы постреляли… В «Веселых козлятах» было шумно и многолюдно, играли здесь плохо, больше куражились, ставки были низкие, три доллара, «беспалый» не появлялся. Архипкин проиграл Славину три партии всухую, рука его заметно дрожала, когда он бил по шару; часто мазал, смотрел по сторонам настороженно. Когда верткий официант, бегавший с подносом между столами, принес пиво, Славин спросил: — А Хренов когда придет? — Он теперь у нас не играет, сэр. Он играет в «Лас Вегас» или в баре «Гонконг». Чаще в «Гонконге», китайцы привезли прекрасные столы, там собираются самые лучшие игроки, ставки до ста долларов… …В «Лас Вегасе», потолкавшись вокруг столов, — игроки были высокого класса, тишина стояла в зале, — Славин пригласил Архипкина к стойке, заказал «хайбл». Рука у Архипкина дрожала по-прежнему, коктейль пил с недоуменным отвращением, то и дело оглядывался. — По уху врезать сможете? — улыбнулся Славин. — Руки-то вон какие крепкие. Чего ж тогда боитесь? — Непривычно как-то, — ответил тот, — вертепства не люблю, я ж деревенский, нам это против сердца. — Слово такое слыхали — «надо»? — Это я понимаю, а все одно не в своей тарелке. Славин обратился к бармену: — А когда придут самые хорошие игроки? — У нас бывает только один по-настоящему хороший игрок, сэр. Мистер Хренов, «от двух бортов в середину», классный игрок. — Но он ведь сейчас в «Гонконге»… — Видимо, там, сэр. Хотя он играет и здесь, довольно часто играет, но в последнее время начал посещать «Гонконг». — Что, лучше столы? — Нет, сэр, там дешевле еда. Китайцы продают пищу по бросовым ценам, им же все привозят из Пекина. Мы ничего не можем с ними поделать, они хотят нас разорить. Алкоголь, правда, у них стоит столько же, снабжают бельгийцы, нам приходится снижать цены на коктейли, иначе вылетим в трубу… …В «Гонконге» бармен сразу же указал Славину на Хренова. Тот играл мастерски, неторопливо, засучив рукава; играл, как настоящий жук, дразнил партнера, говорил по-английски с ужасным акцентом: — Целься, целься лучше, Джон! Рукой не егози, а то обыграю! Деньги-то приготовил? Или к жене побежишь просить? Славин сел за бар — Хренов был виден ему в зеркале. — Наблюдайте за ним, — шепнул он Архипкину. — Потом подойдите, предложите сыграть. — Ох, господи, — выдохнул Архипкин, — у меня аж все молотит внутри… Может, жахнуть для храбрости? — «Хайбол»? — Да нет, водки б лучше. — У них дрянная водка, «Смирноф», сладкая она. Виски хотите? — Давайте, сто грамм приму. Славин заказал двойную порцию, Архипкин выпил, подышал орешком, крякнул, слез с высокого стула и отправился к столу, на котором играл «от двух бортов в середину». — Слышь, — сказал Архипкин, — сыграем, что ль? На пять рубл… долларов… Хренов резко обернулся, отступил, сразу же полез за сигаретой. — Ты — кто? — спросил хрипло. — Садовник. — Откуда? — Посольский… — Красный, значит? |