Книга Линия красоты, страница 82 – Алан Холлингхерст

— Хорошо, правда? — сказал, помолчав, Тоби. — Тихо так…

— Ага, — ответил Ник и улыбнулся. Оба они были в темных очках и не видели глаз друг друга.

— Пива хочешь? — спросил Тоби.

— Почему бы и нет, — ответил Ник.

Тоби отправился в домик и принес из холодильника пару бутылок «Стеллы». Пиво стало чем-то вроде сигнала к разговору, но ни один не знал, с чего начать. Наконец Ник спросил:

— А когда уезжают Морис и Салли? — хотя и сам знал ответ.

— Забавно, что ты спросил, — сказал Тоби. — Я как раз сам об этом думал.

— Не знаю, сколько еще я смогу ее вытерпеть.

— Да, ты у нас просто герой, — почти неодобрительно заметил Тоби. — Хотя она ведь знаток оперы, и все такое.

Ник пригляделся, пытаясь разобрать сквозь две пары солнечных очков, не шутит ли Тоби — но тот, кажется, вполне серьезно полагал Салли Типпер знатоком оперы.

— А он — просто классический филистер, — сказал он.

— Он просто ублюдок, — добавил Тоби, который, в отличие от своего отца, почти не матерился.

Ник решил сделать это за него:

— Да, настоящий говнюк.

— Нет, в самом деле.

— Объясни, зачем они вообще сюда приехали?

— По делам, разумеется… — Помолчав — он не любил критиковать отца — Тоби договорил: — Знаешь, папа, кажется, всегда хотел, чтобы мы стали одной счастливой семьей, но потом… ну, после этой истории с Софи… теперь он ведет себя так, словно ничего не случилось.

— Значит, дела… — проговорил Ник; ему не хотелось заводить разговор об «истории с Софи». — Типпер ведь, кажется, очень богатый человек?

— Один из богатейших в стране.

— А что ему принадлежит?

— Ник, да ты что! Неужели не слышал о «Типпер компани»? Это же огромный конгломерат!

— А, ну да, конечно…

— Типпер создал его в семидесятых. История была не совсем красивая, после этого его многие возненавидели, зато он стал миллионером.

— Да-да…

— Слушай, где ты был все это время — Чосера читал?

Ник порозовел и охотно засмеялся в ответ. Ему нравилось, когда Тоби его поддразнивал — в этом было что-то очаровательно эротическое. И странно волновало то, что Тоби разбирается в миллионах и конгломератах. Как и то, что он работал в газете, а его отец имеет какое-то отношение к иммиграционной политике или к условиям содержания заключенных.

— Я заглядывал в его факсы, но они словно на иностранном языке написаны.

— Да, представляю.

— Ну, знаешь, сплошные цифры и все такое.

— Ха! Я тоже туда заглядывал. Там все больше о недвижимости, думаю, и папа этим интересуется.

— Сэм Зиман мне говорил, что у Джеральда дела идут отлично.

— Ага. И у него какие-то новые планы.

— У него всегда новые планы…

— Ну да. Знаешь, он в последнее время очень скучает.

— Верно, хотя…

— Я хочу сказать, скучает здесь, во Франции.

— Он ведь всегда говорит, что ему здесь нравится?

— Нет. Ему нравится сама идея. Ну, понимаешь… — Тоби частенько случалось высказывать умные мысли вот так, между делом и в нарочито неясной форме, словно он не сам до этого додумался, а от кого-то услышал.

— Наверное, скучает по Лондону, — заметил Ник, гадая про себя, понимает ли Тоби его намек.

— По работе он скучает, — ответил Тоби.

Ник неуверенно рассмеялся, но промолчал — вместо этого встал и стянул тенниску.

— Хорошая мысль, — сказал Тоби, поднялся и, без нужды потянувшись, сделал то же самое.

Ник не отрывал от него глаз. Тоби был по-прежнему очень хорош собой, правда, немного раздался вширь, но это лишь придавало ему привлекательности. Уани, наоборот, с возрастом становился только худее, поджаристее, и орлиный нос его, казалось, все круче загибался книзу. Тоби со вздохом оглядел свой чуть выпирающий животик, сел и сделал пару глотков пива, явно желая что-то сказать и не решаясь, и наконец проговорил:

— Знаешь, Ник, я еще и раньше заметил: ты сейчас в прекрасной форме.

Ник выпятил грудь и втянул живот.

— Спасибо, — ответил он и гордо отхлебнул пива.

— С кем-нибудь сейчас встречаешься?

Этот вопрос тронул Ника, главным образом потому, что он понимал, к чему клонит Тоби. Это напомнило ему оксфордские деньки и собственные неуклюжие попытки навести Тоби на серьезный разговор о себе и о своей семье. И было жаль, что приходится ответить — так беззаботно, как только возможно:

— Да, собственно говоря, нет. — И, помолчав, со вздохом: — А в самом деле, почему это у меня никого нет? Просто позор! — А затем, как бы невзначай: — Кстати, а ты как? Уже присмотрел себе какую-нибудь новенькую?

— Нет, — ответил Тоби, — пока нет. — И, невесело улыбнувшись, добавил: — Понимаешь, эта чертова история с Софи… — Медленно покачал головой, словно припоминая. — Честно, Ник, я так и не понял, что же случилось. Ведь мы собирались пожениться, и все такое.

— Понимаю… — ответил Ник, — понимаю…

— И главное, с моим другом!

— Мне иногда кажется, — проговорил Ник (он точно помнил, что говорил это Тоби уже раза четыре или пять), — мне иногда кажется, что ты дешево отделался.

— Черт бы побрал этого Джейми! — сказал Тоби.

— Конечно, она просто дура, — с братской прямотой высказался Ник. — Но только представь себе: все летние отпуска проводить с Морисом и Салли!

— А он винит меня. Представляешь? Считает, что я не сумел ее удержать. Морис, то есть. Ему кажется, что из нас получилась бы хорошая пара.

— Конечно, хорошая — для нее. Отличная пара. Куда лучше, чем она заслуживает.

— Хм… спасибо, Ник.

Тоби потянулся за пивом, глядя в сторону. Похвала Ника, как видно, развязала ему язык и навела на новую мысль.

— Знаешь, у нас все было не так уж хорошо, — сказал он обиженно и виновато. — Я имею в виду, в постели.

— А…

— Представляешь, она это называла «побаловаться».

— Да, звучит не слишком многообещающе.

— Вообще в ней было много… ребяческого. Мне кажется, ей это не особенно нравилось.

— Правда? — не удержался Ник.

Тоби вздохнул.

— Говорила, что я ей делаю больно, ну и вообще…

Этому могли быть разные объяснения: возможно, Софи фригидна (глядя на ее родителей, этому легко поверить), возможно, член Тоби чересчур велик для нее, или Тоби слишком неуклюж, или просто сам он слишком массивен и тяжеловесен для хрупкой девушки. Ник сказал: