Онлайн книга «Двенадцатая карта»
|
И она стремительно зашагала прочь. Немного обождав, детектив Белл и Женева тоже вышли в зал кафетерия. – Актриса что надо, – шепнула ему Женева. – Одна из лучших, – подтвердил он. – Только, выходит, она вас спалила. Детектив вернул ей учебник, ухмыльнулся: – Все равно прикрытие никуда не годилось. Женева уселась за столик в углу и достала из рюкзака учебник по культуре речи. – А ты поесть разве не собираешься? – спросил детектив Белл. – Нет. – Дядя не дал денег на обед? – Я в самом деле не голодна. – Все-таки забыл, да? При всем к нему уважении, отцом он никогда не был – видно сразу. Сейчас я что-нибудь принесу. – Нет, правда не надо… – Да я, признаться, и сам проголодался, что твой фермер за целый день в поле. А уж сколько лет прошло, когда я последний раз пробовал индейку по-школьному! Хочу взять себе порцию, так что и тебе заодно прихвачу того же. Молоко будешь? Женева немного подумала. – Ну хорошо. Только я потом все верну. – Обед за счет городского бюджета. Он отошел и встал в очередь. Женева собралась почитать учебник и вдруг заметила, что в ее сторону смотрит какой-то парень. Он приветливо помахал рукой. Она обернулась, проверяя, кому адресованы эти знаки внимания, но позади никого не было. У нее вырвался вздох изумления, когда она поняла, что он обращается к ней. Кевин Чини встал из-за стола, за которым сидел со своими друзьями, и размашистым шагом направился к ней. О Господи! Неужели он правда сюда идет?.. Сам Кевин! Мечта всех девчонок! Совершенные губы, божественное телосложение. В баскетбол он играл так, словно силы тяжести просто не существовало, а двигался, будто танцевал брейк на показательном состязании виртуозов. Детектив Белл, стоящий в очереди, напрягся, шагнул было к столику, но Женева мотнула головой, показывая, что все в порядке. В порядке? Все просто ништяк. * * * После школы Кевин планировал поступать в университет: коннектикутский или «Дьюк». Рассчитывал получить стипендию по линии Спортивной лиги – он был капитаном баскетбольной команды, которая выиграла прошлогодний межшкольный чемпионат. Хотя стипендию он мог заработать себе и на оценках. Да, возможно, он не питал такой же любви к книгам и школе, как сама Женева, однако тоже числился в лучших учениках. Они немного друг друга знали – вместе посещали курс алгебры в этом семестре, время от времени встречались в холле или на школьном дворе. Случайно, конечно, случайно. Хотя… стоит ли отрицать, что ее всегда тянет туда, где он? Остальные ребята Женеву просто не замечали, разве отпускали в ее адрес обидные замечания. Но только не Кевин. Он с ней здоровался, заговаривал насчет заданий по алгебре или истории. А иногда просто задерживался поболтать. На свидания, конечно, не приглашал, зато обращался с ней по-человечески. Однажды, прошлой весной, даже проводил ее до дома! Ясный, солнечный день, который она помнила так отчетливо, словно смотрела запись на DVD. Апрель, двадцать первое. Обычно Кевин тусовался с фигуристыми «супермоделями». (Иногда даже с Лакишей заигрывал, что Женеву просто бесило, но она прятала ревность за беззаботной улыбкой.) Что он хотел сейчас? – Ты как, ничего? – Участливо сдвинув брови, Кевин опустился на побитый хромированный стул рядом с ней и вытянул длинные ноги. – Да… – От волнения у нее пересохло во рту, голова вдруг стала пустой. – Я в курсе, что с тобой приключилось. Ну и дела! Типа тебя задушить собирались. Я чуть с ума не сошел. – Правда? – Еще бы. – Да, жуть какая-то. – Ну, раз у тебя все нормально, я спокоен. У Женевы вспыхнули щеки. Неужели это говорит Кевин? – А чего ты в школу пришла? – спросил он. – Сидела бы дома! – Сегодня тесты. По культуре речи и по алгебре. Кевин рассмеялся: – Ну ты даешь! После такого еще и тесты сдавать! – Да, не могу пропустить. – А с алгеброй у тебя без проблем? Тема была несложная. Ничего особенного. – Вроде да. И тема нетрудная. – Ясно. Я, в общем, хотел сказать: все говорят, что ты тихоня, а случись с ними такое, они в школу бы носа не показали. Вот это я понимаю – молодец! От такого комплимента у Женевы перехватило дыхание. Она опустила глаза, пожала плечами. – Теперь я понимаю, какая ты. Нам надо чаще общаться. Только тебя почти не видно. – Ну, школа, все дела… Женева тут же мысленно себя одернула: вовсе не обязательно говорить, как он. – Хорош по ушам катать, – пошутил Кевин. – Знаю я, что к чему: просто ты дурью торгуешь в БК. – Я… – У нее чуть не вырвалась какая-то чушь. Она смущенно улыбнулась и потупила глаза на обшарпанный пол. – В Бруклине не торгую, только в Квинсе. У них там с баблом получше. Жалкий лепет. Даже ладони стали липкими от испарины. Но Кевин громко расхохотался: – Э-э… все, я догнал. Должно быть, в БК дурью торгует твоя мамаша. Это могло показаться оскорблением, но на самом деле Кевин просто предлагал ей сыграть в «дюжины». Так эта игра называлась раньше. Сейчас говорили иначе: сыграть в «подколки», то есть обменяться колкостями, оскорблениями. «Подколки» относились к устной негритянской традиции и были частью литературных состязаний, словесным поединком. Серьезные авторы демонстрировали мастерство «подколки» со сцены, хотя в основном этим занимались дома и на школьных дворах, в пиццериях, барах, клубах или просто на улице. Чаще всего «подколки» не отличались оригинальностью. К примеру: «Твоя мамаша такая тупица, что ищет ценники в магазине „Все за один доллар“», «Твоя сестра такая уродина, что ее никто бы не трахнул, даже если бы она была наковальней». Но приглашение сыграть в «подколки» здесь и сейчас подразумевало отнюдь не состязание в остроумии. По традиции, между собой соперничали либо парень с парнем, либо девушка с девушкой. Когда парень приглашал девушку с ним сыграть, это значило, что он с ней заигрывает. Как странно. Нужно было подвергнуться нападению, чтобы тебя начали уважать. Говорил же отец: даже самое плохое порой оборачивается чем-то хорошим. «Ну что же ты, подруга, давай – ответь что-нибудь». Игра, по сути, конечно, очень ребяческая, глупая, но подкалывать Женева умела. Они с Киш и ее сестрой могли этим заниматься часы напролет. «Твоя мамаша такая жирная, что вместо крови у нее соус „Рагу“», «Твоя тачка такая убитая, что из нее уперли только рулевой противоугон»… Но Женева лишь молча улыбалась, чувствуя, как бешено колотится сердце и проступает испарина, и силилась придумать что-нибудь остроумное. |