Онлайн книга «Голубое Нигде»
Мир никогда не узнает, что твой отец, мужчина без определенного рода деятельности, совершил единственный поступок, в чем, вероятно, и состояло его предназначение, — бросил вас с матерью, когда ты пошел в третий класс. И домом тебе служил ряд сменяющих друг друга бунгало и трейлеров в беднейших районах Кремниевой долины, а единственным твоим сокровищем был дешевый компьютер, и вовремя оплачивался только один-единственный счет — за телефон, потому что ты сам его погашал на деньги, полученные за разнос почты. Только чтобы оставаться на связи с тем, что не давало сойти с ума от одиночества и боли: Голубым Нигде. Ладно, Бишоп, ты меня поймал. Ни отца, ни братьев. Эгоистка и наркоманка мать. И я — Уайетт Эдвард Джилет, один в комнате со своими друзьями — «Трэш-80», «Эппл», «Кайпро», «PC», «Тошиба», «Сан-спарк стейшн»… Наконец он поднял голову и сделал то, чего не делал никогда — даже наедине с женой: рассказал всю свою историю другому человеческому существу. Фрэнк Бишоп не двигался, только всматривался в мрачное, изможденное лицо Джилета. Когда хакер закончил, Бишоп заметил: — Ты тренировался в социальном инжиниринге все детство. — Да. — Мне было восемь, когда он ушел, — продолжил Джилет, сжимая банку с колой, мозолистые пальцы отбивали дробь по холодному металлу, будто нажимая клавиши. М-н-е б-ы-л-о в-о-с-е-м-ь… — Мой отец служил в воздушных войсках. Его распределили в Трэвис, и, уволившись, он там и остался. То есть время от времени стал там останавливаться. Большей частью он пропадал с друзьями по службе или… можешь догадаться где, когда не приходил домой по ночам. В день, когда отец бросил нас, мы в первый раз поговорили серьезно. Мать где-то гуляла, он зашел в мою комнату и сказал, что ему надо пройтись по магазинам и почему бы мне не присоединиться. Я очень удивился, потому что мы никогда ничего не делали вместе. Джилет глубоко вздохнул, попытался успокоиться. Пальцы яростно и бесшумно стучали по банке. М-ы-с-л-и… м-ы-с-л-и… — Мы жили в Барлингейме, рядом с аэропортом, сели с отцом в машину и поехали в торговый центр. Он купил пару вещей в аптеке, потом повел меня обедать рядом с железнодорожной станцией. Принесли еду, но я слишком нервничал, чтобы есть. Он даже не заметил. Внезапно отец отложил вилку, посмотрел на меня и рассказал, как он несчастлив с моей матерью и как ему необходимо уйти. Я помню точные слова. Он сказал, что все его мысли перепутались и ему придется уехать, чтобы продолжить свой личностный рост. М-ы-с-л-и… Бишоп покачал головой. — Он говорил с тобой как с приятелем в баре. Не как с маленьким мальчиком, не с сыном. Плохо. — Он жаловался, что решение уйти далось ему непросто, но так будет лучше всего. Потом спросил, рад ли я за него. — Он так и спросил? Джилет кивнул. — Я не помню, что ответил. Потом мы ушли из ресторана, прогулялись по улице. Он, наверное, заметил, что я огорчен, увидел тот магазин и предложил: «Слушай, сынок, давай зайдем и купим все, что захочешь». — Утешительный приз. Джилет засмеялся и кивнул: — Кажется, действительно так. Магазином оказалась «Радиорубка». Я просто вошел и стал там, оглядываясь. Я ничего не видел, так было больно и обидно, я пытался не заплакать. И показал на первую попавшуюся вещь. «Трэш-80». — Что? — Один из первых персональных компьютеров. В-с-е ч-т-о з-а-х-о-ч-е-ш-ь… — Я принес его домой и начал играть той же ночью. Потом услышал, как пришла домой мать, они с отцом устроили грандиозный скандал, и он ушел, вот и все. Г-о-л-у-б-о-е н-и-г… Джилет слегка улыбнулся, пальцы продолжали печатать. — Помнишь мою статью? «Голубое Нигде»? — Да, — ответил Бишоп. — Киберпространство. — И еще кое-что, — медленно добавил Джилет. Н-И-Г-Д-Е… — Что? — Мой отец служил в воздушных силах, как я уже сказал. И когда я был совсем маленьким, он приводил домой своих армейских товарищей, они напивались и орали военную песню: «То дикое голубое». Ну и после его ухода у меня в голове все крутилась эта песня, снова и снова, только я сменил «то» на «нигде», «Дикое Голубое Нигде», потому что он исчез. Канул в никуда. — Джилет тяжело сглотнул. Поднял голову. — Глупо, правда? Но Фрэнк Бишоп, казалось, вовсе не видел тут ничего глупого. С искренним сочувствием он спросил: — И ты больше не видел его? И не знаешь, что с ним случилось? — Нет. Не имею ни малейшего представления, — засмеялся Джилет. — Время от времени мне кажется, что надо бы поискать его. — В сети ты сможешь найти кого угодно. Джилет кивнул. — Но не думаю, что возьмусь. Пальцы яростно мельтешат. Кончики настолько онемели от мозолей, что он не чувствует прохлады от банки, по которой барабанит. И м-ы у-х-о-д-и-м в… — Все даже обернулось к лучшему. Я изучил «Бейсик», язык программирования, когда мне исполнилось девять или десять, и часами сидел за написанием программ. Самые первые заставляли компьютер разговаривать со мной. Я набирал: «Привет», и машина отвечала: «Привет, Уайетт. Как дела?». Я писал: «Хорошо», и она спрашивала: «Что вы сегодня делали в школе?». Я пытался придумать для компьютера такие фразы, какие бы подходили настоящему отцу. В-с-е ч-т-о з-а-х-о-ч-е-ш-ь… — Все электронные письма предположительно от моего отца к судье и факсы от брата с приглашениями пожить с ним в Монтане, отчеты психологов о моей замечательной семье, о лучшем в мире отце? Я сам их написал. — Извини, — проговорил Бишоп. Джилет пожал плечами. — Эй, я же выжил. Ничего не случилось. — Может, и случилось, — мягко возразил Бишоп. Они сидели молча несколько минут. Потом детектив встал и принялся мыть тарелки. Джилет присоединился к нему, началась ничего не значащая беседа — о саде Бишопа, о жизни в Сан-Хо. Когда закончили вытирать посуду, Бишоп допил пиво и смущенно посмотрел на хакера: — Почему бы тебе не позвонить ей? — Позвонить? Кому? — Жене. — Слишком поздно, — запротестовал Джилет. — Так разбуди ее. Она не станет ругаться. В любом случае, мне кажется, вам двоим уже нечего терять. Бишоп подтолкнул телефон к хакеру. — Что я скажу? Он неуверенно поднял трубку. — Придумаешь. — Но я… Коп спросил: — Ты знаешь номер? Джилет набрал по памяти — быстро, боясь передумать. |