Книга Аномальные каникулы, страница 40 – Алексей Гравицкий, Сергей Палий

Тимур подошел к тяжелой створке и осторожно заглянул внутрь.

В первой секции было темно, а дальше, за решетчатой переборкой, дрожал необычно подсвеченный желтоватый полумрак.

— Костер горит, что ли? — высказал предположение Мазила.

— Ну-ка, иди сюда, поводи шарманкой, — попросил Тимур Ворожцова. — Какое-то мерцание подозрительное.

— Я говорил, здание поганое, — проворчал тот, отодвигая плечом Тимура. — Да и стоит ли вообще сюда соваться? Можем оказаться в ловушке.

— А на открытой местности мы как мишени в тире, — ответил Тимур. — Чего там?

— Никого. — Ворожцов переключил ПДА в режим детектора, нахмурился. — Но есть какие-то аномалии. Целое скопление.

— Давай подойдем поближе, — предложил Тимур. — Это может отпугнуть того, кто псов шугает.

— Стоит рискнуть. Мазила, возьми в кармане гайки — будешь кидать.

Мелкий с готовностью обогнул Ворожцова и чуть не полетел на бетонный пол, споткнувшись о разбитый прожектор с мутным от влажности отражателем. Под каблуком хрустнуло стекло, и многократно усиленный акустикой звук дробным эхом разлетелся по ангару.

— Болван, — шикнул Тимур, впуская внутрь Лесю и нацепляя на голову резинку с фонариком.

— Оп, фара, — прокомментировал мелкий, глядя на прожектор. — Извиняюсь, не заметил. В каком кармане гайки?

Ворожцов глазами указал на карман куртки и подвигал раненой рукой. Сморщился от боли.

— Ч-черт…

— Лесь, — спросил Тимур, — ты крепко его замотала?

— Да вроде, — отозвалась она. — Давящая повязка, как на ОБЖ учили.

— Нормально, — натянуто улыбнувшись, сказал Ворожцов. — Заживет.

— Зажить-то заживет… — Тимур не ответил на улыбку. Его волновал бледный цвет рожи Ворожцова. — Лесь, дай-ка ему обезболивающего. Темпалгина какого-нибудь, что ли.

— Да не надо мне, — попытался отмахнуться Ворожцов и тут же вновь скривился от приступа боли. Стиснул зубы.

Пока Леся доставала таблетки и открывала фляжку, Мазила уже вооружился гайками и шагнул в разгоняемую лучом Тимурова налобника тьму ангара.

— Следи за этим… — Тимур неопределенно мотнул головой за плечо.

Ворожцов проглотил таблетку, запил и снова переключился на сканер. Вздрогнул.

— Скорее, — сказал он, озираясь. — Уже рядом.

Тимур тоже невольно обернулся на светлую прорезь ворот. Всем естеством ощутил, как зверь подбирается к ним все ближе и ближе. Почему-то он теперь был уверен, что это именно зверь. Не станет целая стая свирепых псов бежать от одного человека, пусть даже тот вооружен до зубов.

Леся поймала в темноте ладонь Тимура, и он автоматически сжал ее теплые пальцы в своих. Тяжелый обрез пришлось опять держать одной рукой. Ну и пусть! Главное, что она рядом.

Девчонка закашлялась. Тимур почувствовал, как содрогается все ее тело от спазмов. Эхо угодливо разнесло кхыканье по ангару.

— Совсем простыла, — виновато сказала Леся. — Раскашлялась, как бабка старая.

— До бабки тебе еще далеко, — успокоил Тимур.

— Ну почему? — с мерзкой улыбочкой начал Мазила. — Если прибор помощней сработает, то…

— Помолчал бы ты, — одернул его Ворожцов. — Лучше гайку готовь.

Мазила зазвенел железяками, подходя к решетчатой переборке, в которой чуть правее виднелась дверь. За прутьями дрожало желтое марево. В глубине секции угадывались контуры старого дизельного локомотива. Стекла в кабине отсутствовали, внутренняя силовая установка, судя по разбросанным вокруг ржавым деталям, была давно выпотрошена.

— Вон туда швыряй, — указал Ворожцов Мазиле. — Чуть в сторону от паровоза, где воздух дрожит.

Мелкий занес руку, но Леся приостановила его.

— Давайте-ка от решетки отойдем, — сказала она. — На всякий случай.

— Правильно, — согласился Ворожцов.

Тимур перехватил его взгляд, но перечить не стал. Просто отступил от переборки.

Мелкий замахнулся и бросил гайку. Она пролетела сквозь марево и со звоном отскочила от рельсы. Миг ничего не происходило. А потом раздался нарастающий шум, словно где-то рядом внезапно смыли воду в унитазе, и хлопнуло.

Вспышка на некоторое время ослепила всех.

Тимура обдало жаром. И он машинально отпрыгнул назад, увлекая за собой вскрикнувшую Лесю. Щурясь, вгляделся в яркое пламя, двухметровой струей ревущее за переборкой.

— Бежим? — растерянно спросила Леся.

— Постой, — прикрываясь рукой от волны горячего сухого воздуха, сказал Тимур. — Кажется, не разрастается.

— Оно и не разрастется, — со знанием дела поддакнул Мазила. — Это ж аномальный огонь!

— Жарит от него совсем не по-аномальному, — буркнул Тимур. — Если подобраться ближе, зверюга не сунется.

— Тимур прав, — неожиданно согласился Ворожцов. — Все звери боятся огня.

— Но эта горелка не будет же вечно полыхать, — засомневалась Леся. Кашлянула. — Потухнет, и тогда…

— Вот пока не потухла, пойдемте к ней, — решительно сказал Тимур. — Я прикрою.

Он отпустил Лесину ладонь, перехватил ружье и развернулся. Высушенной кожи лица коснулась приятная прохлада. Зато шею и затылок стало жарить.

После яркого пламени пытаться рассмотреть что-то в темноте ангара было сродни потугам слепого котенка узреть мир. На черном фоне плыли радужные пятна, и Тимур долго моргал, пока наконец не стал различать светлую прорезь входа. Он сфокусировался на ней.

Шум пламени за спиной постепенно утихал, прыгающие по полу и рельсам отсветы становились тусклее. Но огонь продолжал гореть.

— Стой! — донесся из-за спины окрик Ворожцова. — Сначала — гайку!

— Ага! Я и забыл, что…

Оправдательная телега Мазилы потонула в очередном огненном реве. Тимур ощутил, как жар с новой силой защипал холку. В спину ткнулось что-то твердое. Он быстро оглянулся и понял: это Лесин рюкзачок.

За решеткой вновь бушевала огненная стихия.

— Теперь туда вообще не сунешься, пока не стихнет, — прокомментировал Мазила.

— Метка! — крикнул Ворожцов. — Тимур, следи за входом! Зверь рядом!

Тимур напряг зрение, словно это могло ему помочь увидеть больше, чем он уже видел. А видел он все так же немного: подсвеченные отблесками пламени рельсы, островок грязного бетонного пола да голубоватую полоску дневного света в воротах.

— Вроде угомонилось. Идем? — спросил Мазила.

— Да. Только смотри в оба, — наказал Ворожцов. — Сначала гайка, потом шаг.

— Гайка, шаг, — тупо повторил мелкий. Видимо, его все же пробрало после того, как едва не сгорел заживо.