Онлайн книга «Иди, поймай свою звезду. Караван мертвецов. Адам и Ева - 2»
|
– Медвежонок, извини. – Все равно ты не прав! – упрямо отзывается Шейла. – Любить надо живое. Мертвое – использовать. – А ты всегда можешь отличить живое от мертвого? – Я чувствую. – Человека в анабиозе? – Чувствую. – Замороженного дракона? Растерянно помахала ресницами. – Если он заморожен, то он не живой. – Оттает, снова живым станет. – Чувствую, что наш спор для Шейлы очень много значит. Настолько важен, что даже обидеться на пощечину некогда. – Ты земную жизнь чувствуешь. А иноземную? – Кир, надень, пожалуйста, щит. Мне додумать надо, а твои мысли сбивают. Ты не в ту сторону думаешь. Надеваю медальон. Запустил мыслительный процесс, но не тот, который хотел. Ладно, какие еще у нас на сегодня загадки? Под каким соусом ее запихнули в биованну? Ну, тут много вариантов. Чего она испугалась у сугроба? Делаем привал на ужин. До леса километров десять. Шейла все еще в трансе. Задумчиво так сводит брови, морщит лоб. Думает. Любить, или не любить замороженного дракона. – Кир, ты про разумных динозавров слышал? – наконец–то очнулась Шейла. – Да. – Мне надо с ними встретиться! Обязательно надо. Поможешь? Если я их мысли не услышу… – То что? Опять в транс погрузилась. Машу перед ее глазами растопыренной пятерней. Слабо улыбается и отмахивается от меня как от мухи. Достаю мясо. Шейла подносит свой кусок ко рту, нюхает, отбрасывает в сторону. Отбирает мой кусок, нюхает, отбрасывает. – Ты что, запаха не чувствуешь? – Сыр рокфор напоминает. – Космодесантник, … … (непереводимая игра слов). Забирает у меня весь пакет, морщит нос и высыпает мясо на траву. Достает запасы из своей сумки и тоже выбрасывает. – Вот и поужинали. – Долго и смачно ругается. – Я тебе когда–нибудь рот намылю. – Сам ругаешься, а мне нельзя? – Я не вслух. – Кир, для меня это не имеет значения. Действительно… – На мне щит! Ты не могла слышать! Смотрит исподлобья, улыбается, берет мою ладонь, раскачивает. – Прости засранку. Я больше не буду. Застегиваю сумку и топаю к лесу. В желудке урчит. – Наверняка за пультом Шаллах сидела, – говорит Шейла. – За каким пультом? – Откуда за нами наблюдают. Изумленно оглядываюсь на нее. – Она вечно про детали забывает. Сумки черные, на солнце нагреваются о–го–го как. Нужно было сумки на эти дни в холодильник убрать. Артем бы не забыл. Что я так удивился. Если она – экспериментальный образец важности неимоверной, то неужели ее без присмотра оставят? Я бы не оставил, если она на самом деле дороже двух планет стоит. Мы идем голодные, а драконы за нами наблюдают. А у меня в животе бурчит. Складываю ладони рупором. – Шаллах! Не будь чем щи хлебают, подбрось харчей. Шейла кушать хочет. Шейла поворачивается ко мне с открытой варежкой. В глазах – восхищение, переходящее в обожание. Обнимаю ее за талию, хотя идти по бездорожью обнявшись не очень удобно. Она – меня. Мир. Надолго ли? – Шей, чего ты испугалась у сугроба? Когда я хотел остаться посмотреть, как он тает. – Я боялась, что он растает, а там мы лежим, в лепешку разбившиеся. – Как это? – Ты думаешь, драконы только планеты дублировать умеют? Если мы разбились, драконы могли нас сдублировать за секунду до смерти. Я хочу быть собой, а не собственной копией. – Ты меня совсем не уважаешь? – раздается прямо из воздуха обиженный женский голос. – Ну никакой благодарности. Я вас влет словила, и что слышу? Одни упреки. Ну забыла я про сумки, забыла. Сами виноваты. Плохо мясо прокоптили. – Даешь слово дракона, что мы – это мы, а не копии? – спрашивает у потустороннего голоса Шейла. Чувствую себя как зритель, внезапно попавший в ужастик с привидениями. – Да…м, если ты пообещаешь помириться с папой! – Обойдешься, – заявляет повеселевшая Шейла. – Медвежонок, прекрати разговаривать с ней, – строго говорю я. – Позднее с Мраком поговорим. – Ребята, не говорите, пожалуйста, что я с вами беседовала. Папа рассердится. – Ты игнорировала мою просьбу, так что… – Вредный ты, – отвечает потусторонний голос. – Киберы кончают рюкзак продуктами набивать. Кстати, в зачете по выживаемости не предусмотрена подкормка кандидатов. – Зачет я завалил. – Как это? – хором удивляются Шейла и голос. – Сорвался с карниза и разбился. В зачете не предусмотрен отлов в воздухе сорвавшихся в пропасть кандидатов. – Много ты знаешь, как зачеты сдают, – обижается голос. – Если такой умный, скажи: «Бум!» – Не говори, – советует Шейла. – Обойдемся без подачек. – Ну и зря. Управление климатикой мы отключили, завтра дождь будет. – Бам, – говорю я, сгорая от любопытства. Где–то в вышине раздается хлопок. Задираем головы. В темнеющем небе раскрылся купол парашюта. Мигает красный проблесковый маячок. На стропах болтается обычный туристский рюкзак. – Э–э, если я понял, раньше климатика была включена? – Ага! – радостно отзывается голос. – По заявкам местного населения. Чтоб вы в горах насморк не получили! Намечался дождь со снегом, потом похолодание и гололед. Все камни должны были обледенеть, и вы или замерзли бы, или всмятку разбились. Я вам бархатный сезон устроила, а вы все равно прокололись! – Шаллах, передай своему папашке, что он первый прокололся. Я знала все, что он задумал. Только смыться не успела! – кричит Шейла. Через четверть часа сидим в надувной палатке и едим настоящими ложками горячую тушонку с бобами из банок с самоподогревом. Вдыхаем воздух альпийских лугов, и едим досыта! Рай! Шейла раскладывает спальные мешки, долго ищет что–то по всем кармашкам и отделениям рюкзака, не находит и тяжко вздыхает. – Что ищешь? Краснеет до корней волос. – Неважно. Тебе не повезло. Залезаем в спальники. Хотел бы я иметь жену–телепатку? С одной стороны, никакой беспричинной ревности. Но с другой – если мне чьи–то ножки понравятся… заначку тоже не спрячешь. И на стороне не погуляешь. Черт возьми! Неужели я это всерьез? Словно на крышу палатки кто–то горсть сушеного риса бросил… Опять… И началось. Ну и пусть. Теперь торопиться некуда. Буду лежать в палатке и слушать дождь. Буду любоваться Шейлой и смотреть, как она пришивает к куртке карманы. Может, мне тоже карманы пришить? Нет, пусть сначала она закончит. А то еще обрезков на двоих не хватит. |