Книга Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни, страница 22 – Сьюзен И

Раффи фыркает:

— После того как появилась ты, они стали намного добрее. А то весь день не предлагали мне

еды.

— Они что, просто развлекаются? Или от них на самом деле не стоит ждать ничего хорошего?

— От любого, кто привязывает тебя к стулу под дулом ружья, не стоит ждать ничего хорошего. Мне что, и впрямь нужно это объяснять?

Я чувствую себя маленькой девочкой, сказавшей глупость.

— Так что ты тут делаешь? — спрашивает он. — Я рискую быть растерзанным стаей собак, чтобы ты успела удрать, а ты вместо этого прибегаешь сюда? Твое чувство справедливости противоречит здравому смыслу.

— Извини, больше не буду.

Я начинаю жалеть, что нам не заткнули рот кляпом.

— Самое здравое из всего, что я от тебя услышал.

— Так кто эти люди?

Благодаря своему выдающемуся слуху Раффи наверняка многое узнал об их намерениях.

— А что? Собираешься к ним присоединиться?

— Что-то не испытываю такого желания.

Несмотря на ангельские черты лица, сейчас, в лунном свете, он выглядит довольно жутко из-за запекшейся на лице крови. На мгновение представляю его себе классическим падшим ангелом, явившимся, чтобы проклясть чью-то душу.

Внезапно он спрашивает:

— С тобой все в порядке?

Его голос звучит удивительно мягко.

— Все отлично. Ты ведь понимаешь, что нам нужно убраться отсюда до утра? Иначе они обо всем догадаются.

Ни у кого из людей раны не заживают столь быстро.

Дверь открывается, и запах тушеного мяса едва не сводит меня с ума. С начала Нашествия мне не приходилось по-настоящему голодать, но и веса я особо не набрала.

Главный пододвигает ко мне стул и подносит к лицу миску. Желудок мой урчит, стоит мне ощутить аромат мяса и овощей.

Он набирает полную ложку и держит ее на полпути между миской и моим ртом. Я с трудом подавляю нетерпеливый стон, пытаясь сохранить приличия. Прыщавый солдат пододвигает стул к Раффи и проделывает то же самое с другой миской.

— Как тебя зовут? — спрашивает главный.

Есть что-то интимное в том, как он задает этот вопрос, собираясь кормить меня с ложечки.

— Друзья называют меня Гнев, — отвечает вместо меня Раффи. — Враги — Смилуйся-над- Нами. А тебя как звать, солдатик?

От насмешливого тона Раффи у меня отчего-то краснеют щеки. Однако главный полностью спокоен.

— Овадия Уэст. Можешь звать меня Оби.

Ложка слегка отдаляется от меня.

— Овадия. Прямо как в Библии, — говорит Раффи. — Овадия укрывал пророков от преследования.

Раффи смотрит на повисшую перед ним в воздухе ложку с мясом.

— А ты, я вижу, знаток Библии, — говорит Оби. — Жаль, что у нас уже есть один. — Он смотрит на меня. — А тебя как зовут?

— Пенрин, — быстро отвечаю я, прежде чем Раффи успевает сделать какое-нибудь саркастическое замечание. — Пенрин Янг.

Я предпочитаю не настраивать против себя тех, кто держит нас в плену, особенно если учесть, что они собираются нас накормить.

— Пенрин, — шепотом повторяет Оби, словно наслаждаясь каждым звуком. Отчего-то меня смущает, что это происходит на глазах Раффи, хотя сама не знаю почему. — Когда ты в последний раз по-настоящему ела, Пенрин?

Он держит ложку почти возле самого моего рта. Я сглатываю слюну:

— Довольно давно.

Я бодро улыбаюсь, думая, позволит ли он мне съесть хоть кусочек. Он подносит ложку к своему рту, и я смотрю, как он ест. Мой желудок протестующе урчит.

— Скажи-ка, Оби, — говорит Раффи, — а что это за мясо?

Я перевожу взгляд с одного солдата на другого, внезапно усомнившись, настолько ли голодна.

— Вам наверняка нужно много охотиться, чтобы прокормить столько народу, — продолжает Раффи.

— Как раз хотел спросить, на каких животных охотились вы, — говорит Оби. — Парню твоего роста требуется немало белка, чтобы поддерживать мышечную массу.

— На что ты намекаешь? — спрашиваю я. — Мы не из тех, что нападают на людей, если ты об

этом.

Оби пристально смотрит на меня:

— Откуда ты знаешь? Я ничего не говорил о нападениях на людей.

— Да не смотри на меня так. — Я строю физиономию обиженного подростка. — Неужели ты способен представить, что мне захотелось бы человечины? Ну и гадость!

— Мы видели семью, — говорит Раффи. — Наполовину съеденную. На дороге.

— Где? — спрашивает Оби. Похоже, он удивлен.

— Недалеко отсюда. Ты уверен, что это не поработал кто-то из ваших?

Раффи ерзает на стуле, словно напоминая Оби, что он и его люди не те, кого можно счесть друзьями.

— Никто из наших не поступил бы так. Им просто ни к чему. У нас хватает еды и оружия. К тому же на прошлой педеле сожрали двоих наших. Подготовленных, с ружьями. Как думаешь, почему мы вас преследовали? Мы обычно не трогаем чужаков. Нам просто хотелось бы знать, кто это сделал.

— Это не мы, — говорю я.

— Конечно не ты.

— И не он тоже, Оби, — говорю я.

Имя кажется мне чужим. Странным, но не таким уж и плохим.

— Откуда мне знать?

— Нам теперь что, доказывать собственную невиновность?

— Мы живем в новом мире.

— А ты кто, шериф Нового Порядка? Сперва арестовать, потом задавать вопросы? — спрашиваю

я.

— Что бы вы с ними сделали, если бы поймали? — спрашивает Раффи.

— Мы могли бы использовать... скажем так, менее цивилизованных людей. Естественно, приняв определенные меры предосторожности.

Оби вздыхает. Ясно, что идея ему не нравится, но, похоже, другого выхода у него нет.

— Не понимаю, — говорю я. — Что бы вы стали делать со стаей каннибалов?

— Натравили бы их на ангелов, само собой.

— Это безумие, — заявляю я.

— Если ты не заметила, весь мир обезумел. Пришло время приспособиться или умереть.

— Бросив безумцев в бой против безумцев?

— Бросив в бой все, что может сбить врага с толку или отвлечь, а то и прогнать их, если это вообще осуществимо. Все, что позволит нам выиграть время и организоваться, — говорит Оби.

— Во что организоваться? — спрашивает Раффи.

— В армию, достаточно сильную для того, чтобы вышвырнуть их из нашего мира.