Онлайн книга «Души потемки»
— Улла! — примирительно пробормотал призрак. Царгу надоело сидеть, и он с энтузиазмом первооткрывателя помчался к развалинам. — Царг, вернись! — Ему ничего не угрожает. Отшельник, видя мое беспокойство, улыбнулся. — Отважный зверь. — Чей это был храм? — Дух уже ответил тебе. Но ты не сумел понять его. — Ну, тогда разъясни мне глупому, — я почувствовал, как злость опять захлестывает меня. — Это храм Повелителя Огня — Феникса. Только сейчас мне пришло в голову, что вокруг было удивительно тихо и спокойно. — Некогда этот храм был местом паломничества верующих со всего света. В Век Гордыни один из Лучезарных, могущественный маг потребовал, чтобы Феникс выступил против Князя Тьмы и Цветочной колдуньи на стороне хранителей Хрустального замка. Феникс пришел в неописуемую ярость от подобной наглости простого смертного. Тогда Лучезарный совершил свою вторую ошибку — попытался угрожать Повелителю Огня. Схватка была недолгой, но беспощадной. Взгляни на ворота и убедишься сам. Тогда обитатели Хрустального замка объявили культ Феникса мерзким идолопоклонничеством и запретили высочайшим указом, Феникс в ярости выжег целые области. Народ в ужасе отрекся от него. Шли годы, и могучая река паломников превратилась в жалкий ручеек. Наконец, настал день — иссяк и он. Служителей храма давно разогнала гвардия Лучезарных. Близился священный праздник Возрождения. День, когда молодой Феникс должен был восстать из пепла прежнего. Раз в 500 лет происходит обновление, но в этот год некому было разжечь ритуальный костер и возложить на него Огненное яйцо. Затаив дыхание, я слушал удивительную историю. — Я что-то не пойму. Он же, ты утверждаешь, бог. Значит бессмертен. И ему, должно быть, наплевать — запретили его Лучезарные или нет. Отшельник усмехнулся. — Видишь ли, в чем злая шутка мироздания — боги бессмертны, но и они исчезают, когда нет людей, которые бы верили в них. — Богов я пока не встречал, а вот если еще немного посидим, то слизняков дождемся точно. Дрень-Брень закрутил головой, опасливо озираясь. — Улла! — Не понял. — Призрак говорит, что сюда нечисти нет пути. Удивительно, но Князь Тьмы, как и Лучезарные, запретил своим подданным приближаться к храму, боясь ненароком возродить Феникса. — Это хорошо, но какое отношение ко всему этому имеете вы? Клиф с Клайвом замерли, и я ощутил нарастающую угрозу. — Я дал обет. Решив обернуть все в шутку, я, не подумав, ляпнул: — Ну что же — обет так обет, кто дает обет не есть мясо по воскресеньям, кто не пить вино, а ты, значит, решил оживить бога. Достойная работенка. Еще не договорив, я понял, что опять попал впросак. Отшельник от моих слов словно окаменел. Лицо его потемнело, жилы на шее вздулись «Язык мой — враг мой». — Пришла пора прощаться. Тон, каким было сказано, не оставлял мне выбора. На сборы ушло несколько минут. — Царг, ко мне. Дрень-Брень скуксил плаксивую рожицу и поглядывал то на меня, то на Отшельника. — Прощайте. Я с показной лихостью подхватил мешок и, насвистывая бодрую мелодию, повернулся к костру спиной. Шагов через десять я услышал торопливые шажки лешачка. Последним меня нагнал дух. — Улла, — осуждающе проскрипел он. Идти было легко. От самого храма убегала вдаль, по гряде, выложенная из плит дорога. С полчаса мы шли молча, потом меня это начало тяготить. Я почувствовал себя виноватым, хотя, видит бог, не знал в чем. — Ты обещал рассказать легенду, Дрень-Брень. — Да собственно и рассказывать-то нечего, — недовольно буркнул лешачок. — Когда Князь Тьмы узнал, что Феникс не возродился, он быстренько воспользовался этим и захватил равнину до реки. Старики говорят, что Болото Ужаса расползлось, как плесень, по всему краю. Лишь тогда Лучезарные поняли, что Повелитель огня сдерживал нечисть, но было поздно. Да и гордыня не позволяла Хранителям Хрустального замка признать ошибку. Сказывают, что как ни старался Князь Тьмы, так и не сумел разрушить храм и дорогу. Не по силам ему это. — Ну, нашим легче. Все же лучше, чем шлепать по болоту. Я весело подмигнул лешачку. — Оно-то может и так, только вот куда она приведет нас. — Улла! На горизонте мелькнули Хвать-Хвать. Я вытащил арбалет, но тревога оказалась ложной. Твари, заложив крутой вираж, скрылись из виду. — Улла! Призрак указывал на что-то у нас за спиной. Я резко обернулся. Никого. Лишь над тем местом, что мы покинули, поднимался столб густого белого дыма. — Матерь божья, что они задумали? Не сговариваясь, мы двинули назад, к храму. Выбежав к развалинам, я остановился отдышаться. Дым валил из пролома в крыше храма. Клайв с Клифом безостановочно носили внутрь сушняк. Отшельника нигде не было. — А где ваш отец? — Вы зачем вернулись? Клайв преградил мне дорогу. Клиф подхватил очередную охапку дров и скрылся в развалинах. — Не знаю, что вы затеяли, но теперь вся округа знает, где мы. Хотя солнце едва перевалило зенит, внезапно все вокруг погрузилось в сумерки. — Что за чертовщина. С болота потянуло сыростью и холодом. — Бегите. Возможно, вы еще сумеете скрыться. — Поздно, — обвел лешачок рукой вокруг себя. Со всех сторон на поляну выходили рапаиты. Минуту спустя в воздухе захлопали крыльями Хвать-Хвать. Клайв подхватил целое дерево и кинулся помогать брату. — Что будем делать? — неизвестно к кому обратился я. Клиф на секунду остановился и окинул взором округу. — Теперь один выход — помогайте нам. На поляне возвышалась солидная гора сухих коряг. «И когда они успели натаскать ее. Ума не приложу». Дрень-Брень уже тащил ветку к храму, покрикивая на буля, весело скачущего вокруг него. — Царг, апорт. Пес метнулся ко мне. Ухватив зубами лесину, припустился за лешачком. Минут десять напряженного труда наполовину уменьшили кучи дров. «Что, это?» — вдруг поймал я себя на мысли, что уже не испытываю ужаса перед развалинами. Убедившись, что нечисть застыла у невидимой черты, я перестал оглядываться каждую секунду. Царгу забава пришлась по вкусу, и он лишь изредка угрожающе рычал на безмолвную толпу окружающих нас тварей. |