Книга Прекрасный наглец, страница 5 – Натали Андерсон

Келли повернулась, чтобы открыть холодильник, и наткнулась на бронзовую от загара обнаженную мужскую грудь. Она замерла, не сводя с нее глаз — рельефные мышцы, коричневые соски, которые почему-то сразу захотелось потрогать, чтобы понять, какие они на ощупь, курчавые волосы, треугольником спускавшиеся в джинсы... О боже! Она прекрасно помнила, что у него там находится! Оказывается, этот чертов Блейк пошел вслед за ней в дом и теперь стоит так близко. Очень близко. Один шаг к нему, и...

— Так что же вы мне можете предложить? — Легкая ирония звучала в его голосе.

Келли по-прежнему молчала.

Пауза все более затягивалась.

С трудом отведя глаза в сторону, она уставилась на стакан, который держала в руке, и задумалась, зачем он ей нужен.

Только потом до нее дошло, что гость о чем-то ее спросил. Но о чем же? Она была не в состоянии ответить на этот вопрос и потому сказала то, что первым пришло ей в голову:

— Я приготовлю суп для ланча.

Возникла еще одна пауза.

— О, спасибо! Я не отказался бы попробовать, — наконец произнес он с легким удивлением в голосе.

О черт! Неужели она пригласила его позавтракать с ней?

— Но для начала хотелось бы все-таки выпить воды. — Он кивнул на пустой стакан, который она все еще держала в руке.

Мысли у нее путались, тем более что ее бесила невозмутимость мужчины.

Она подошла к холодильнику, достала бутылку с холодной минеральной водой и с вызовом спросила:

— Вы всегда такой спокойный?

Он усмехнулся.

— В школе я слыл скорее хулиганом.

— И какое у вас было прозвище? — неосторожно спросила Келли, наивно полагая, что в разговоре о детских годах ей нечего опасаться!

— Извините, но у меня было прозвище «огурец». И я даже переживал и завидовал мальчишкам с корнишонами.

Келли потеряла дар речи от такого признания.

— Угу, — только и смогла произнести она и с силой захлопнула дверцу холодильника.

Он заливисто рассмеялся, но, увидев ее наполненный гневом взгляд, поднял в знак примирения руки:

— Шучу.

Ей хотелось вылить эту холодную воду на его разгоряченное тело. Казалось, будто в комнате включили мощный обогреватель.

Его глаза сузились, взгляд стал пронзительным, когда он протянул руку и взял у нее стакан.

— Осторожно, прольете! Вам же хуже будет.

Она лишь удивленно подняла брови, не полагаясь на свой голос.

— Если у меня промокнут джинсы, мне придется их снять, — добродушно объяснил он и сделал большой глоток. — А я не уверен, что вы готовы принять меня в одних трусах.

И в этот момент Келли поняла, что ей лучше ретироваться. Видя смущение своей собеседницы, Блейк откровенно издевался над ней, и что самое ужасное: каждое его слово все сильнее возбуждало ее. Он был такой красивый, такой притягательный, такой... не для нее. Больше — никаких ошибок!

Но она находится на своей кухне, а он стоит перед ней, и ей некуда идти.

Она посмотрела в его глаза: игривые огоньки исчезли и калейдоскопом переливались серо-зеленые искры. Ей неудержимо хотелось подойти к нему ближе, ведь ее влекло к нему, как мотылька к огню, хотя в душе ее остались еще шрамы с тех пор, как она обожглась в последний раз.

Неожиданно Блейк отступил назад и отвел глаза в сторону. Келли со смешанным чувством облегчения и разочарования взглянула на плиту. Какая жалость, что она пригласила его на суп, лишние нервы, однако воспитание не позволяло ей пойти на попятную.

— Я позову вас, когда ланч будет готов.

— Хорошо. — Она уловила в его тоне легкую усмешку. — Пойду домою машину.

Иди, ради бога! Без тебя мне будет гораздо легче! — с облегчением вздохнула Келли. Она дала себе клятву держаться от него подальше. Но все-таки украдкой взглянула ему вслед. Ведь в этом нет ничего страшного — особенно тогда, когда он не видит. И, разумеется, ее взгляд упал на его крепко сбитые ягодицы...

Когда Келли позвала его есть, то обрадовалась, увидев на нем футболку. К несчастью, она была влажной от пота и слишком плотно облегала его мускулистую грудь. Ничего страшного, долго их обед все равно не продлится! Конечно, ей сразу же пришла в голову мысль предложить ему принять душ, но она передумала. Лучше не рисковать! Голый Блейк в ее ванной комнате... ей придется выпить несколько флаконов успокоительного!

— Я все закончил. Проверишь?

— Нет, я уверена, ты все сделал хорошо.

Она склонилась над столом, продолжая резать зелень. Что за наглый тип! Перешел на «ты», да так естественно, что она невольно поддалась на его уловку. Да и на чужой кухне чувствует себя как дома. Подошел небрежной походочкой к плите и принялся исследовать содержимое кастрюлек. Приподняв крышку одной из них, он шумно потянул ноздрями воздух.

— А это и есть твой знаменитый суп для гурманов?

Она постаралась не выказать своего удивления. Значит, прежде чем явиться сюда, он все-таки не поленился разузнать кое-что о ней.

— Да. Мой суп для гурманов.

— Пахнет недурственно. — Он заглянул в другую кастрюлю. — И ты все это делаешь сама?

— А почему тебя это удивляет? Ты думаешь, что я не умею готовить? И лишь ставлю свое имя под рецептом, придуманным кем-то другим?

— Нет, я совсем не это имел в виду. Наоборот, я прекрасно вижу, что ты сама, без посторонней помощи, преуспела в своем бизнесе.

Она бросила на него подозрительный взгляд, но он, похоже, и не думал ее дразнить.

— Когда я была подростком, мать решила посадить меня на диету из капустного супа, чтобы я похудела, — вспомнила вдруг она историю из своего детства, о которой никому прежде не рассказывала.

— Капустный суп?

Она услышала, с каким отвращением он это произнес, и охотно согласилась с ним. Тогда она просто возненавидела мать, которая три дня подряд кормила ее отвратительной похлебкой из протертого лука и капусты. Ей никогда в жизни не было так плохо. И тогда она, умирая от голода, тайком пробралась на кухню и сварила себе свой первый суп.

Келли подошла к мужчине и, встав с ним рядом, попробовала суп из другой кастрюли.

— Надо добавить немного соли. Теперь мой капустный суп — один из лидеров продаж. — Она взглянула на Блейка, забыв о том, что смотреть на него опасно.

— Скажи, а ты ешь только суп?

Она удивленно повернулась к нему.

— Практически да.

— И тебе никогда не хочется чего-нибудь другого?

— Нет.

— Хм. — Он задумался на минуту. — А что-нибудь, скажем, длинное и твердое, типа колбаски? — Во взгляде его мелькнуло что-то порочное.