Книга Амплуа девственницы, страница 30 – Татьяна Полякова

Остановив машину неподалеку от входа, я вертела головой во все стороны, пытаясь обнаружить Лерку. Я потратила на это минут пять, взглянула на часы, убедилась, что Лерка опаздывает на десять минут, и решила ждать ее в салоне. Я вошла и оказалась окруженной заботами двух девиц; одна, лет двадцати, кинулась ко мне с улыбкой от уха до уха и радостным визгом:

— Добрый день, вам помочь?

«Сгинуть с глаз моих», — хотелось ответить мне, но хорошее воспитание пересилило.

— Я жду…

— Меня, — заявили по соседству. Я повернулась и в кресле возле окна увидела даму неопределенного возраста в бордовом костюме и шляпе, голос у нее был хрипловатый, а телеса пышные. Ничего общего с Леркой она не имела, по крайней мере, в тот момент я была в этом убеждена.

Дама поднялась, подошла ко мне и приложилась к моей щеке со словами:

— Здравствуй, дорогая.

— Здравствуй, — промямлила я, глядя на нее во все глаза.

Темные волосы, стрижка, каре, челка закрывает лоб и брови. Нос вроде Леркин, а вроде нет. Глаза карие, точно не Леркины.

— Это ты? — не выдержав, спросила я зловещим шепотом.

— Конечно. Как я выгляжу?

— По-дурацки. Я тебя не узнала.

— Так это хорошо. — Тут она повернулась к девушкам, теперь их было трое, других покупателей не наблюдалось, и все внимание сосредоточилось на нас. — Нам нужен вечерний туалет, — сообщила Лерка.

Девицы бросились к вешалкам, что-то треща, а я вновь перешла на шепот:

— Кто это финансирует? Если думаешь, что я пожертвую на тряпки хоть доллар из моих ста тысяч…

— Я очень здравомыслящий человек, — утешила меня Лерка. Я вздохнула с облегчением и приняла самое деятельное участие в подготовке к встрече с ее мужем.

Вечером, уже в квартире, примеряя платья, я спросила:

— А ты не боишься, что твой Гришка пронюхает о том, что у меня кто-то поселился, и заподозрит неладное?

— Конечно, боюсь. Поэтому запоминай легенду: я твоя тетя из Парижа.

— Откуда ты знаешь про тетю? — ахнула я.

— Не смеши, — надулась Лерка. — Ты мне интересна как личность, и вполне понятно, что я…

— Хорошо, ты тетя. Но ведь проверить…

— Если у Гришки возникнут подозрения, он сможет узнать, что я прилетела вчера, рейсом…

— Но как? — вытаращила я глаза.

— Элементарно, Ватсон. И запомни, все, что можно купить за деньги, — мы купим, всех, кого надо, — облапошим. Ты, главное, слушай меня и получай удовольствие.

— От чего?

— К примеру, от тряпок или от того, что пока у нас все так ладненько складывается.

Я критически оглядела Лерку с ног до головы, — Ты выглядишь на пятнадцать килограммов полнее и на пятнадцать лет старше. Как тебе это удалось?

— Грим, одежда и поролоновые накладки. Лишь бы жары не было, не то сдохну.

— Твои страдания вызывают жалость, но должна сказать, что на мою тетку ты совершенно не похожа.

— Твоя тетка поправилась и сменила цвет волос.

— Ну, хорошо, хорошо. Пора звонить Гришке.

— Пора, — кивнула Лерка.

Я набрала номер его мобильного и вскоре услышала счастливое:

— Анечка, я уже оборвал телефон в твоем офисе, почему твой мобильный не отвечает?

— Я забыла его подзарядить.

— Когда мы увидимся?

— Через час, если ты не против.

— Конечно, нет. Куда подъехать?

Лерка ткнула пальцем в пол, и я сказала:

— К моему дому. — После чего сообщила адрес.

— Он тебя узнает, — не без язвительности заметила я.

— Когда ты предстанешь перед ним, он лишится дара речи, а уж соображать точно не сможет. К тому же мне ни к чему мозолить ему глаза. Слушай и запоминай: он потащит тебя в «Олимпию», перед друзьями хвалиться. Он вообще ужасный бахвал, а тут такое сокровище. Как только появится Чернов, смотри зазывно, но рта не открывай, в том смысле, что шагов навстречу не делай, только улыбайся почаще, чтоб в нем надежда жила.

— Не учи, — обиделась я, — а то сама не знаю…

— Ага. Громов сейчас в отъезде, и это хорошо. Он нам пока не нужен. Одевайся, Гришка минут на двадцать раньше прискачет, ты должна быть готова.

Я надела черное платье, накинула на плечи палантин из белой норки, взглянула в зеркало и решила, что из-за одной этой минуты стоило терпеть Лерку довольно длительное время. Сказать, что я самой себе нравилась, — значит не сказать ничего. Я чувствовала себя бесценным сокровищем и по этой причине была абсолютно счастлива.

— Только бы Гришка не помер раньше времени от счастья, — заботливо поправляя палантин, заметила Лерка. — Дал бы бог ему здоровья хоть на недельку.

— Почему на недельку? — заподозрив ее в сокрытии коварных планов, спросила я.

— Да я так, для красного словца.

Тут зазвонил телефон, я сняла трубку и услышала Гришкин голос:

— Анечка, я возле твоего дома. Можно подняться?

Как и предсказывала Лерка, появился он на двадцать минут раньше.

— Да, конечно, — начав заикаться от волнения, ответила я и направилась к двери. Лерка замерла возле арки, ведущей в кухню, с умилением во взоре.

В дверь позвонили, я торопливо открыла. Гришка вошел и лишился не только дара речи, но и последнего ума. Супругу он так и не узнал, хотя приложился к ее ручке и даже выслушал историю о благополучном перелете Париж — Москва. Вряд ли он запомнил, как выглядит моя тетушка, потому что все это время таращился на меня, слегка заикался, дважды споткнулся, в общем, разбирало его здорово.

Мы вышли на воздух, и я вздохнула с облегчением. Его машина стояла у подъезда. Вечер выдался теплым, оттого все жители нашего квартала дружно высыпали на улицу и теперь наблюдали, как я с видом царственной особы сажусь в машину (машина соответствовала), а потом покидаю двор.

Выехав на проспект, Гришка до такой степени пришел в себя, что сделал мне комплимент, сжал мою руку и пробубнил:

— Аня, ты так красива…

— Правда? Это тетин подарок. Я сомневалась, стоит ли надевать…