Книга Амплуа девственницы, страница 47 – Татьяна Полякова

Мысль показалась мне не совсем идиотской, и я задумалась. Лерка устроилась на подлокотнике кресла и, разглядывая меня, начала задавать вопросы:

— Как Вадим? Клюнул?

— Не знаю.

— Что значит «не знаю»? Женщина такие вещи чувствует.

— А я не почувствовала. Он попытался втолковать, что Гришка мне не пара.

— И только-то?

— Чего тебе еще?

— А по поводу твоей красоты ничего не загнул?

— Сказал, что дуракам везет. Думаю, он имел в виду Гришку. Если верить Вадиму, у тебя ума палата и ты прирожденный финансист.

— Спасибо ему на добром слове. Но меня больше интересует другое. В штанах у него что-нибудь шевельнулось, когда он тебя увидел?

— Я не проверяла его штаны.

— Упущение. В наших общих интересах сделать его ручным, как пуделя. У тебя не будет проблем с белобрысым.

— А у тебя? — подсказала я.

— А что у меня? Какие могут быть проблемы у покойника?

— Вот что, или ты немедленно расскажешь, что задумала, или собирай вещи и выметайся отсюда.

Мне тоже покойники ни к чему.

— Вадим должен был клюнуть, — не обращая внимания на мои слова, размышляла вслух Лерка. — Он бабник, ни одну юбку не пропустит, просто так, из принципа, даже когда трахаться не хочет, по привычке штаны снимает. А тут такая красота. К тому же Гришкина большая любовь. Неужто даже за коленку не схватил ни разу?

— Пошел меня провожать. Но тут появился Гришка и устроил глупую сцену.

— Слава богу. На Димку это должно произвести впечатление, ему теперь удержу не будет, лишь бы дружка позлить. Аня, сделай милость, улыбнись мужику ласково и вообще поощри его немного. Чего тебе стоит? Ты небось сидела как училка на первом выпускном экзамене и взглядом ему яйца морозила.

— Прекрати так выражаться, — возмутилась я.

— Надо быть ближе к своему народу и говорить на его языке.

— Это не язык народа, это черт знает что.

— Аня, хочешь денег? — ласково спросила Лерка. — Тысяч сто. Хочешь?

— За что? — нахмурилась я. Перед моим мысленным взором возникли ровные пачки долларов… Я заставила себя встряхнуться и с подозрением взглянула на Лерку.

— Будь с ним поласковее. Покажи, что ты не дохлая рыба, а…

— Хорошо, — кивнула я, — но с одним условием: объясни, что ты задумала. Чего добиваешься? И тогда я продемонстрирую ураган в прериях, причем совершенно бесплатно.

— Я хочу его вернуть, — грустно ответила Лерка.

— Гришку? — ахнула я.

— Ага.

— Так ты все еще его любишь? И ты придумала все это, чтобы он наконец понял, каким идиотом он был…

— Вот-вот, идиотом, — закивала Лерка, страшно довольная.

— Ты хочешь, чтобы он понял, что только ты любила его по-настоящему и лишь с тобой… — Тут я решила, что слишком увлеклась, кашлянула, перевела взгляд на Сашка, он сидел грустный, шмыгнул носом и заявил:

— Аня хорошая. Лера хорошая. Гришка идиот.

Я плюхнулась в кресло и обняла Лерку.

— Как я тебя понимаю, — сказала я со вздохом.

— Спасибо, — кивнула Лерка и тоже заключила меня в объятия.

Почему-то у меня возникло чувство, что меня опять водят за нос. Я отстранилась и припомнила незнакомца на «Мерседесе».

— Забудь, — отмахнулась рукой Лерка. — Он не видел твою машину, ведь не видел? Тогда как он тебя найдет?

— Я огрела его ящиком, вряд ли такое легко забывается.

— Придется ему это пережить. Он даже имени твоего не знает. И как прикажешь тебя искать? Немного побесится и смирится с неизбежным… Могу я рассчитывать на то, что Вадим лишится сна и покоя в ближайшие дни?

— Если ты всерьез думаешь, что я способна заниматься с мужчиной любовью, ничего к нему не испытывая, забудь об этом, — сурово закончила я, поняв, что опять увлеклась. — Испанскую страстность я готова демонстрировать, но лишь в платонической форме.

— Валяй в платонической. Ты у нас девица, чему ж тут удивляться.

Только я собралась достойно ответить, как зазвонил телефон.

— Анна, — в голосе Гришки звучала испанская страсть, всуе помянутая мною. — Ты одна?

— Нет, разумеется.

— Да? И с кем ты?

— С тетей. С кем я, по-твоему, могу быть?

— Господи, я совершенно забыл про тетю…

— А ты, случайно, не забыл, что приглашен к нам на чай?

— Анечка, я должен извиниться перед тобой: я вел себя как последний болван. У моего приятеля скверная репутация, он мерзавец и ловелас. Девушке вроде тебя даже знакомиться с ним неприлично.

И вдруг я вижу, как он ведет тебя за руку, обнимает…

— Не преувеличивай.

— Хорошо. Просто ведет за руку… Я был вне себя. Возможно, я наговорил лишнего…

— Ты и сейчас говоришь лишнее. Тетя интересуется, придешь ли ты на чай.

— Да-да. Буду через полчаса.

Гришка явился ровно через полчаса с букетом и тортом килограммов на пять. Дверь ему открыл Сашок, отчего пылкого влюбленного слегка перекосило.

— Его пригласила тетя, — пояснила я в ответ на его изумленный взгляд. — Он полдня крутился возле двери. Тетя уверена, что он несчастен, к тому же боится темноты. Поэтому его нельзя оставлять одного.

Гришка обнял меня за плечи и зашептал, увлекая подальше от Сашка:

— Твоей тете следует быть с ним поосторожнее.

Он очень привязчивый. И умеет втираться в доверие, даром что идиот. Глазом не успеешь моргнуть, а он уже ходит в любимчиках. Ты говорила, у нее нет детей — она вполне может его усыновить.

— Тетя? — не поверила я.

— Лерка, к примеру, была помешана на этой идее. Ей очень хотелось, чтобы он носил мою фамилию. Представляешь?

— Слушай, а у твоей жены с головой проблем не было?

— Еще какие. Она же совершенно сумасшедшая.

По этой причине мне и пришлось оставить ее.