Онлайн книга «Последнее лето»
|
– Вот это самое мы и слышали. Подвиньтесь, пустите полковника. – Карта с собой? – спросил он у Земскова, когда «виллис» уже тронулся. – С собой. – Доложить обстановку в состоянии? – В состоянии. Всю последнюю обстановку имею. – Обстановку имеете, а командира дивизии у вас прямо на дороге убивают… Докладывайте! – Серпилин раскрыл планшет. Но от его слов, что командира дивизии убивают прямо на дороге, Земсков спохватился, куда он везет командарма, и вместо доклада сказал: – Товарищ командующий, обстановка неясная, прошу остановиться. Я вам здесь доложу. И один поеду. – То все ясно, то все неясно, – сердито сказал Серпилин. – Что неясно, доедем – выясним. А пока докладывайте то, что вам ясно. Земсков, как положено, стал докладывать обстановку начиная с правого фланга, от этой привычной механичности все больше приходя в себя. Из его доклада следовало, что обстановка в дивизии с утра изменилась к лучшему, продолжается продвижение к Днепру по трем дорогам сразу. Через несколько минут доехали до места происшествия. Дорога втягивалась в лес. Сначала с обеих сторон появились рощицы, потом открылась заросшая кустарником лощина, за которой начинался большой лес. Тут все и произошло. В кювете лежала опрокинутая сорокапятимиллиметровая пушка. Вторая пушка, выстрелы которой, наверно, и слышали издалека, стояла на обочине. У нее был сбит щит. Посреди дороги зияла воронка. В стоявший у воронки грузовик заканчивали класть раненых. Тут же на дороге топтались младший лейтенант-артиллерист и пехотный капитан, первым подскочивший к «виллису», когда из него вылез Серпилин. Капитан доложил, что он командир батальона. – А где командир дивизии? – озираясь, как о живом человеке, спросил Серпилин. – Пока вот… – сказал капитан и показал рукой в сторону. Там, в заросшем травой кювете, скорчившись, сидел какой-то человек, а рядом с ним лежал сверток. Короткий. Что-то завернутое в почерневшую, промокшую плащ-палатку. – Собрали… – сказал капитан, когда Серпилин перешел через дорогу и уставился взглядом в эту плащ-палатку. Сидевший рядом со свертком человек поднялся на ноги и медленно вытянул руки по швам. Это был немолодой, лет сорока, лейтенант с неживым, отсутствующим лицом. Синцов узнал адъютанта Талызина, с которым они когда-то вместе зимой на Слюдянке подбирали после боя в снегу раненых. – Прямое попадание, – сказал капитан. Серпилин кивнул и оглянулся на дорогу. Он уже заметил на ней следы крови. Но сейчас оглянулся и посмотрел еще раз. Потом повернулся к тому, что было завернуто в плащ-палатку, и сказал лейтенанту: – Откройте… Тот нагнулся и, взявшись за концы плащ-палатки, откинул их в разные стороны. Талызина просто не было. Была память о нем, но ничего, что могло бы напомнить о его существовании на земле, уже не было. Серпилин снял с головы фуражку и с полминуты постоял молча, глядя на этот открытый перед ним сверток. Потом сказал: – Закройте… – Надел фуражку и повернулся к капитану: – Присутствовали, когда произошло? – Так точно, присутствовал, товарищ командующий. – Доложите! Из доклада и дополнений полковника Земскова выяснилось то, что и можно было предполагать. Талызин после встречи с Серпилиным ездил с места на место, подгоняя наступавшие части. Он и так отличался хорошо всем известной храбростью, но встреча с Серпилиным и обидный разговор с командиром корпуса, наверное, подкрутили его еще больше. Первую половину дня он делал все, что мог, чтобы ускорить продвижение дивизии, – и ускорил. И, довольный этим, решил еще ускорить: приказал шедшему вслед за передовым отрядом полку двигаться прямо в походной колонне. Так и двигались. Командир полка, не будь рядом начальства, наверно, сам принял бы меры охранения, но командир дивизии не только нажимал на быстроту движения, он при этом еще и сам лично шел с колонной. В результате достаточных мер охранения так и не приняли. Сперва Талызин шел с первым батальоном, подбадривал и торопил солдат. Это было не в новинку, за ним знали привычку на походе двигаться пешком то с одной, то с другой колонной. Потом перебрался во второй батальон, потом в третий, в этот. Шел в голове батальонной колонны и разговаривал с командиром батальона, когда между опушкой большого леса и рощей вдруг вывернулись из зарослей три «фердинанда» и открыли огонь. Батальон залег. Талызин приказал развернуть шедшие в колонне пушки. Одну, прежде чем она развернулась, «фердинанд» разбил прямым попаданием, а вторая успела сделать несколько выстрелов. Талызин сам подскочил к ней и управлял огнем – немецкий снаряд ударил прямо в щит. Расчеты двигавшихся позади батальона «катюш» увидели происходящее и открыли огонь по «фердинандам». Стреляли вразнобой, потому что шли с интервалами. Залпы «катюш» поражения не нанесли, но испугали немцев. «Фердинанды» скрылись в лесу. Артиллерия, шедшая сзади «катюш», била уже вдогонку. В результате семь раненых и один убитый на месте – командир дивизии. А «фердинанды» надо будет еще ловить и добивать, с земли или с воздуха. Земсков доложил, что, уезжая сюда, связался с ушедшим вперед танковым батальоном – дал ему координаты «Фердинандов», а также сообщил их авиаторам. Услышав это, Серпилин внимательно посмотрел на него; несмотря на пережитое потрясение, Земсков не забыл в первую же минуту сделать все необходимое. Такой человек, наверное, сумеет командовать дивизией. – Догоняйте свой батальон, – сказал Серпилин капитану. – Есть, товарищ командующий. Я только ждал… – Капитан почувствовал себя виноватым, но Серпилин прервал его: – Догоняйте батальон и немедля примите меры охранения. – Уже приняты, товарищ командующий… – Уже… Дорого приходится платить за такие «уже»… Идите! – Серпилин повернулся к Земскову: – Что думаете делать… – хотел сказать «с телом», но сказал: – с прахом командира дивизии? – Не думал еще, товарищ командующий… – И не думайте, это наша забота. Выделите грузовик и дайте сопровождающих. Пусть проделают все, что требуется медициной, все их формальности, а потом явятся к начальнику тыла армии, у него уже будут указания. А вам надо идти вперед. Могилев брать. Задача дня известна? – Так точно, известна. Серпилин сделал паузу. Она значила: мало сказать «известна», надо еще и повторить задачу дня. Земсков повторил. – Правильно, – сказал Серпилин. – И сделать осталось еще много, иначе до ночи на Днепр не выйдете. Берите дивизию в свои руки. Покажите, на что способны! Сказав это, посмотрел на Земскова, безрадостно ответившего: «Понял вас!», и положил ему руку на плечо. |