Книга Если небо молчит, страница 98 – Дмитрий Герасимов

Татьяна и Максим целовались на заднем сиденье. Жора, ухмыляясь, поглядывал на них в зеркало заднего вида и весело крутил баранку. За окном проплывали деревья, размалеванные известью на манер голых пропагандистов боди-арта, низкорослые кирпичные домики в парандже ремонтных полотен с нарисованными окнами, особнячки с заляпанными цементом кариатидами и выцветшими кровлями. Вынырнул и исчез парапет набережной реки Яузы, мелькнули стеклом и бетоном стены «Атриума», и потянулась за ними нескончаемая вереница разноцветных витрин, плетеных огней и мудреных названий.

– Вы как тинейджеры, – хохотнул Жора. – Прям оторваться не можете друг от друга.

– За дорогой следи, – посоветовала Татьяна, в неге запрокинув голову и закрыв глаза.

– Мы – молодожены! – поправил Максим, с нежностью разглядывая бархатную кожу адвокатессы. – А это – хуже тинейджеров.

Он блаженствовал. Впервые за последние месяцы ему по-настоящему улыбнулась удача. Все переживания и волнения, неприятности и тревоги, свалившиеся на него в этом проклятом августе, теперь были перечеркнуты, перелистаны и раздавлены синей печатью в паспорте. Брак с успешной адвокатессой, раскрутившей бизнес при помощи богатых родителей, вселял в него надежду раскрутить собственный с той же помощью. У этой женитьбы имелись и другие неоспоримые преимущества, из которых не последнее – прописка в шикарной квартире на Таганке. Остались позади съемные хрущобы и комнаты в общежитии, канули в небытие унизительные собеседования с работодателями и копеечная зарплата, сгинули, словно не были, вонючие пельмени на завтрак и две пары обуви на четыре сезона. Даже мотоцикл – его многострадальный старенький «Минск» – теперь уступит место новенькому, блестящему, пахнущему дорогой кожей и высокооктановым бензином внедорожнику.

Танкован, как и мечтал, появится в родном городе победителем. Правда, еще пока не известным физиком, не мультимиллионером, не знаменитой VIP-персоной, но вполне респектабельным и удачливым молодым человеком, у которого синичка уже в руках, а впереди блестящее будущее и журавль в небе.

Машина свернула на Каланчевку, промчалась вниз к высотке и, юркнув под мост, остановилась на тесной парковке перед Казанским вокзалом.

– Удачи вам, – сказал Жора, вытащив на тротуар два новеньких чемодана и захлопнув багажник. – И… горько!

Зал ожидания был переполнен. Сотни спящих, жующих, галдящих людей, обложенных коробками, чемоданами и тюками, коротали время до отправления. В воздухе стоял тяжелый запах немытых тел. Вдоль стены протянулась длинная, изогнутая змея воткнутых друг в друга тележек, а единственную, свободную от кресел площадку в дальнем углу зала занимало кафе, возле которого топталась внушительная очередь.

– Надо было все-таки лететь самолетом, – вздохнула Михеева, брезгливо оглядываясь по сторонам.

Максим водрузил чемоданы на ближайшую тележку и виновато развел руками:

– Я же говорил: до Сырого Яра нет прямого воздушного сообщения. А от Тюмени все равно еще трястись поездом несколько часов.

– Несколько часов – не трое суток, – возразила Татьяна и обреченно махнула рукой: – Ладно, чего уж там. Дело сделано. И то хорошо, что у нас с тобой СВ.

– Молодоженам нельзя ехать в купе, – подмигнул он. – Они должны заботиться о нравственности окружающих.

– Пошли на перрон, – предложила Михеева. – Локомотив подадут через час, так хоть давай проведем эти шестьдесят минут на относительно свежем воздухе.

Они двинулись к выходу. Со всех сторон на них глазели с нескрываемым любопытством: красивый молодой человек в элегантном льняном костюме, белоснежной сорочке и (несмотря на жару) шелковым шейным платком и хрупкая миниатюрная блондинка в очках, в нарядном кремовом платье с легкой прозрачной накидкой и бежевых туфельках из мягкой кожи со стразами на высоком каблуке – жених и невеста!

Молодые проследовали на платформу.

– Честно говоря, – сказал Максим, осторожно ступая по грязному от налузганных семечек асфальту и катя за собой чемоданы, – я все же думал, что мы сначала отправимся куда-нибудь к морю, солнцу и пальмам и только потом махнем в Сибирь.

– После Сибири море, солнце и пальмы покажутся еще желаннее, – улыбнулась Татьяна. – И вообще, мы же договорились, дорогой: сначала – свадьба, а потом уже медовый месяц.

– Я позвонил старикам, – сообщил Максим. – Они нас ждут с радостью и говорят, что на свадебное торжество в гостинице поместится полгорода!

Михеева остановилась.

– В гостинице?

– Я же говорил тебе, – рассмеялся он. – У моих стариков – своя гостиница. Называется УЮТ.

– Вот тебе раз! – Татьяна забавно приподняла бровь. – А я и не знала, что ты у нас гостиничный магнат!

Максим хмыкнул.

– Да гостиница – одно название, – небрежно пояснил он. – Обычный частный дом. Большой и бестолковый. Батя, как муравей, таскал в него по гвоздю да по досточке и в результате отгрохал бетонный скворечник в три этажа. Гости туда носа не кажут, а командировочных и отдыхающих в нашем захолустье отродясь не было.

– Чем же они зарабатывают? – удивилась Михеева.

– А они не зарабатывают, – пожал плечами Танкован. – Живут на пенсию и бродят по своему пустому дворцу, как король с королевой в изгнании. Два дурачка.

Татьяна посмотрела на него укоризненно.

– Ты говоришь о своих родителях как о чужих людях.

– А они и есть – чужие… – пробормотал под нос Максим.

На платформе постепенно стал собираться народ. Носильщики сновали взад-вперед, громыхая тележками и лавируя между неторопливыми пассажирами с ловкостью циркачей.

– Танюша! – пронеслось над перроном, и Михеева вздрогнула.

– Ты чего? – улыбнулся Танкован. – Ты одна, что ли, здесь Танюша?

– Просто… показалось. – Она поправила очки и на всякий случай огляделась по сторонам.

Максим подтащил чемоданы к краю платформы и полез за носовым платком.

– Ну и жарища! Я весь взмок!

– Почему ты решил, что именно здесь остановится десятый вагон? – рассеянно спросила Татьяна, продолжая оглядываться.

– У меня глаз-алмаз! Погрешность – от силы полтора вагона, если только нумерация с головы состава, а не с хвоста. – Он наклонился над путями и посмотрел вдаль. – Нашего паровоза еще не видать.

– А если – с хвоста? – все так же рассеянно спросила она.

– Тогда придется чуть-чуть пройтись! – бодро объявил Танкован и вдруг нахмурился: – Ты кого там высматриваешь?

– Понимаешь… – Татьяна смутилась. – Это глупо конечно, но мне померещился голос Гены.

– Кого?! – Максим чуть не выронил платок. – Какого, на хрен, Гены?

– Нет, не померещился… – Она помрачнела и опустила руки.

Танкован в недоумении проследил за ее взглядом и увидел спешащего к ним Ферзяева.