Книга Воин Островов, страница 16 – Дебби Маццука

— Извините, не знал, что вы здесь.

Потерев ладонью темную щетину, он опустился рядом с ней.

— Что это у вас?

Олень зашевелился, приподнял голову, и Сирена подумала, что, должно быть, от волнения слишком сильно зацепила его пальцами.

— Ваш брат стрелял в него, но я думаю, что он скоро поправится.

Сирена улыбнулась, все еще не веря, что перед ней сидит ее брат. Тот мальчик, который являлся к ней во снах, вырос и, пока еще не зная этого, обрел семью.

— Вас слушается лесной олень, и мой брат позволил вам взять его на конюшню? — удивленно спросил Лахлан.

Сирена в ответ лишь кивнула, и Лахлан перешел на шепот:

— Должно быть, Эйдан увлечен вами больше, чем я мог себе представить.

Чувствуя, что краснеет, Сирена поспешно ответила:

— Он не увлечен мной, а я не увлечена им.

Ей совершенно не хотелось говорить и даже думать об Эйдане. Ее интересовал только ее брат.

На его красивом лице появилась усмешка.

— Нет? Тогда, может быть, нам стоит узнать друг друга получше, — то ли спросил, то ли предложил Лахлан, оглядывая ее с ног до головы.

Затем он намотал на палец локон ее волос.

Словно очнувшись от ночного кошмара, она хлопнула его по руке.

— Прекрати, Лахлан! Я твоя сестра.

Лахлан нахмурился и озадаченно размотал палец.

— Да ты свихнулась, у меня нет никакой сестры.

Сирена не планировала столь скоро рассказывать Лахлану правду, но раз уж так получилось, выбора у нее не было.

— Есть, — ответила она. — У нас один отец. Именно он просил меня отправиться в ваше королевство и вернуть тебя на Волшебные острова.

— Кто? Кто ты?! — воскликнул Лахлан, вскочив.

Сирена осторожно сняла голову оленя с колен и подложила под нее сено.

— Я же говорю. Я твоя сестра, — сказала она, вставая. — Разве ты не помнишь меня, Лахлан? Когда ты был совсем маленьким, ты являлся ко мне во снах.

Паника исказила красивое лицо юноши.

— Уходи отсюда!

— Но это правда, Лахлан. Ты мой брат, и я не могу оставить тебя здесь. Я отправилась сюда, чтобы забрать тебя домой.

— Я сказал, уходи отсюда! — ответил Лахлан, схватив ее за плечи.

Сирена почувствовала, что не может ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Ну пожалуйста, Лахлан. Я понимаю твое удивление, но нам надо поговорить. Мы одна семья.

— Больше ни слова! — решительно покачал головой Лахлан. — Уходи отсюда, или я за себя не отвечаю. Если мой брат узнает, кто ты, он убьет тебя не раздумывая. Эта история и так принесла нам много горя.

Гнев его слов был таким, что Сирена невольно отступила. Теперь его лицо было настоящей маской ярости.

— Но ты часть нашего королевства, часть нашей семьи. Как ты можешь ненавидеть меня? Я никогда не забывала о тебе, том маленьком испуганном мальчике, которым ты когда-то был.

Лахлан слушал, отведя взгляд. Сирена говорила, надеясь разрушить стену вражды:

— Я любила тебя даже тогда, когда еще не знала, что ты мой брат.

Лахлан закрыл уши руками.

— Перестань, я не хочу тебя слушать. Я не такой, как вы, и не хочу быть таким.

«Как он может ненавидеть меня? Ведь я не сделала ему ничего плохого».

Лахлан прислонился к стене и опустился на пол, пряча лицо в коленях. Заглушив свою гордость, Сирена села рядом и положила голову ему на плечо.

— Мне очень жаль, Лахлан. Я не хотела тебе ничего плохого. Я думала, ты будешь столь же счастлив найти меня, как буду счастлива я найти тебя.

Лахлан поднял лицо и вытер ладонью слезы.

— Пожалуйста, уходи, — произнес он, пристально глядя на Сирену.

Сирена медленно поднялась.

— Я уйду, уйду совсем, но вначале схожу проведать своего оленя. Тебя и твоего брата беспокоить не буду. Я обещаю.

Лахлан посмотрел на оленя, мирно спящего на сене в соседнем помещении, и сказал:

— Дай слово, что больше не будешь об этом говорить.

— Обещаю, — прошептала она.

— Ты можешь попрощаться с оленем, но на этом все…

— Спасибо, — сказала она, открывая дверь конюшни. — До свидания, Лахлан.

— А я помню тебя… помню с самого детства, — вдруг произнес Лахлан.

Произнес так тихо, что Сирене оставалось только гадать, сказал он это или ей просто почудилось.

Не желая показывать зародившуюся в ней надежду, Сирена поспешила повернуться к открытой двери, откуда струился предзакатный свет дня. Когда-то прощальные слова ее отца прозвучали столь же призрачно, как эти слова теперь.

— Принцесса, принцесса! — раздался из-за конюшни громкий шепот.

Сирена заглянула за угол, и в этот момент Эванджелина подтянула ее к себе, схватив за руку.

— Эванджелина, во имя всего святого, что вы здесь делаете?

— Мы должны спешить, принцесса! Королева ищет вас.

— Но как…

— Нет времени объяснять.

Не успела Сирена открыть рот, как Эванджелина перенеслась вместе с ней в кольцо волшебных камней.

— Пошли, пошли! — тянула ее Эванджелина к самому большому камню.

Принцесса споткнулась, и золоченая туфля застряла межу камнями.

— Ой! Я потеряла туфлю.

Эванджелина подняла взгляд к небесам и пробормотала заклинание, после чего на ноге Сирены появилась такая же туфля. Внезапно взгляд служанки остановился на плече, вдоль которого тянулась длинная царапина.

— Принцесса, что случилось?

— Кошка.

Служанка пробормотала еще одно заклинание, и принцесса оказалась в белом платье с золотистыми бретельками, которые скрыли царапину.

— Спасибо.

Служанка схватила принцессу за руку и бросилась с ней прямо на серую стену стоявшей перед ними громадины. Едва они появились с другой стороны, Эванджелина перенесла принцессу в ее покои.

Скорость, с которой могла перемещаться Эванджелина, была головокружительной, и, оказавшись в знакомой комнате, Сирена потерла виски.

— Могла бы объяснить вначале…

— Нет времени.

Едва она произнесла эти слова, как до слуха принцессы донесся вопль Морганы. Дверь в покои принцессы распахнулась, и ее мачеха ворвалась внутрь.

— Ты здесь, моя дорогая. Я уже обыскалась тебя, а твоя служанка не помогла! — воскликнула она, злобно поглядывая в сторону Эванджелины.