Книга Замужество мисс Монктон, страница 53 – Хелен Диксон

— Я так рада, что вы вернулись. Я очень за вас беспокоилась.

Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее.

— Приятно слышать, что вы беспокоились не только за Констанс.

— Я велела экономке приготовить для вас комнату, Чарльз. Надеюсь, вы не возражаете?

— С какой стати? Куда приятнее провести ночь в вашем уютном доме, чем в деревенской гостинице. — Он задумчиво смотрел на пляшущее пламя, заложив руки за спину. — Мария, почему вы не сказали мне, что были в парке в то утро, когда я дрался на дуэли?

Мария поразилась его вопросу. Когда он повернулся к ней лицом, она заметила, что выражение его изменилось, и взволнованно следила, как он скрестил руки на груди и внимательно смотрел на нее, ожидая ответа.

— Так что же, Мария?

— А как вы об этом узнали?

— Потому что после этой дуэли кое-что в вашем поведении было мне непонятно. Когда я в то утро вернулся домой, помню, я видел, как грум чистил лошадь. В ту минуту я не обратил на это внимания, но потом задумался, кто мог выехать в такой ранний час. Понятно, я сам и матушка исключались. Оставались только вы. И грум, который вас сопровождал, подтвердил мои предположения.

— Понимаю. Что я могу сказать?

— Значит, вы были там в то утро и видели нашу дуэль?

— Да.

— Когда вы намерены объяснить мне, Мария, почему вы отказали мне?

— Я… я отказала вам из-за… из-за того, что увидела в то утро. Я не выйду за мужчину, у которого есть любовница, — ответила она и сама удивилась тому, как легко стало у нее на душе. — Хотя я вас понимаю, эта женщина… она очень красивая.

— Должен с вами согласиться, она очень красивая, можно даже сказать, исключительная красавица.

Мария почувствовала резкую боль в сердце.

— Когда я буду выходить замуж, я буду свято соблюдать данные во время венчания клятвы и того же ожидаю от мужа. Я не сумею относиться к нему снисходительно, если он будет иметь связь с другой женщиной.

— И вы твердо уверены в том, что у меня есть любовница?

Мария не готова была простить его, особенно теперь, когда снова представила себе, как нежно он обнимал соперницу.

— Да, и для этого есть серьезное основание. Ваша мама о ней знает?

— Нет, так же как и вы.

Мария вскочила на ноги и с горечью воскликнула:

— Я знаю то, что видела. А я видела, как она упала к вам в объятия после дуэли, а до этого я видела вас вместе в Вестминстере, когда вы нежно прощались друг с другом. До того, как вы пришли ко мне с этим предложением.

— Это верно.

— Вы… вы это признаете?

Он небрежно пожал плечами.

— Как я могу отрицать, когда вы сами все видели? Единственное, чего вы не знаете, это то, что леди, которую вы так горячо обвиняете в том, что она — моя любовница, на самом деле — моя младшая сестра Джорджина. Ее муж Майкл был моим секундантом.

— Ваша сестра?! — Мария смотрела на него, чувствуя себя невероятно глупой.

— Да, Мария, моя сестра. — Его глаза весело сверкнули, он явно наслаждался моментом. — Джорджина у нас особа очень упрямая и своевольная. Она узнала о дуэли, и Майкл не смог удержать ее дома. А в тот день, когда вы видели нас в Вестминстере, она слушала выступление в парламенте своего мужа — он представляет там графство, в котором они живут.

— О! — Марии стало невероятно стыдно.

— Так что вы теперь скажете?

Чарльз ждал, не пытаясь подойти к ней и облегчить ее положение. Она молчала, чувствуя огромное облегчение и вместе с тем подавленность. Какой глупой она была! Она хотела сказать ему об этом, но слова застревали в горле. Поэтому она просто смотрела в его лицо, которое так любила.

— Что ж, вы хотите мне что-то сказать? Она с болью призналась:

— Я прошу прощения. Я была невероятно глупой. Пожалуйста, скажите, что вы меня прощаете. Я не вынесу, если вы меня не простите. — Расстроенная до глубины души, она отвернулась, едва смея дышать. Стараясь найти слова, которые могли бы исправить ситуацию, она вдруг повернулась и неожиданно для себя выпалила: — Если вы сумеете простить меня, Чарльз, я выйду за вас замуж. С радостью!

Чарльз ласково засмеялся и привлек ее к себе за руки. Затем приподнял ее лицо, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Не могу поверить, что вы считали меня способным сделать вам предложение, продолжая связь со своей любовницей. Господи, Мария Монктон, неужели вы так плохо меня знаете? Вы невероятно упрямая женщина, и я уверен, что с вами у меня будут одни трудности, но, похоже, я люблю вас, Мария, и знаю, что вы тоже меня любите.

— Ничего такого вы не знаете! — негодующе воскликнула она.

Он довольно усмехнулся:

— Теперь понимаете, что я имел в виду? Вы упрямы до кончиков ногтей. Но беда в том, что я хочу вас. Я всегда вас хотел, и знаю, что вы меня тоже хотите.

— Я?!

— Именно вы. Вы давали мне понять это каждый раз, когда я обнимал вас. Поэтому я никак не мог догадаться, почему вы так решительно отвергли мое предложение.

Наклонив голову, он приник к ее губам в долгом, нежном и чувственном поцелуе. Она ответила, и он с силой прижал ее к себе, настойчиво впившись в ее губы, властно поглаживая по спине и бедрам. Прервав поцелуй, он судорожно вздохнул. У нее горели щеки, взгляд зеленых глаз был пристальным, испытующим.

— Я безумно хочу вас, Мария. — Он нежно улыбнулся ей. — Так что вы скажете? Вы уверены, что готовы стать моей женой? Скажите «да», потому что, хотя я и согласился, что решение будет за вами, я не хочу снова вас упустить. И прежде чем вы начнете мне докучать разговорами о необходимости содержать Грейвли — можете поступать с ним как пожелаете, в противном случае этому не будет видно конца.

— Кажется, Чарльз, вы решили, что этого достаточно? Я склонна сказать «нет»…

Но он закрыл ей рот поцелуем. Мария прижалась к нему всем телом, наслаждаясь моментом, но она знала, что, несмотря на их любовь, оба они люди волевые и самолюбивые и не всегда будут сходиться во мнениях.

Подняв голову, но продолжая держать ее в кольце своих рук, Чарльз глубоко вздохнул от полноты чувств, и глаза его потемнели.

— Вы привлекли мое внимание еще в ту нашу встречу, когда вы раздавали хлеб голодающим детям, и с тех пор каждый раз, когда я вас видел, я чувствовал к вам неодолимое влечение, — тихо признался он. — А спустя некоторое время я понял, что полюбил вас. Еще до того, как мы оказались в Англии. Думаю, я понял это еще в лодке. Я пытался отмахнуться от своего чувства, отнести его за счет страсти и увлечения, но, в конце концов, вынужден был признать его, хотя мне трудно было найти подходящий момент, чтобы сказать вам о своей любви.

— И Генри тоже мешал — все время маячил в тени. Трудно вам со мной пришлось, да? — робко спросила она.