Книга Никогда не влюбляйся в повесу, страница 49 – Лиз Карлайл

– Ну, если ты намерен и дальше вести себя как сейчас, то о любви можешь смело забыть. – Гарет, брезгливо поморщившись, обвел рукой комнату. – Зачем тебе все это, Киран? И ведь ты даже не пытаешься изменить все к лучшему!

– Изменить к лучшему? Самое лучшее для нее, по-моему, это избежать разочарования. – Ротуэлл раздраженно побарабанил пальцами по спинке дивана. – И потом… женщины задают слишком много вопросов.

Герцог бросил на друга многозначительный взгляд.

– И что же это за вопросы? Неужели такого рода, что ты не мог на них ответить?

Ротуэлл по-прежнему оставался безучастным.

– Нет, просто я не обязан на них отвечать. Впрочем, и на твои тоже.

Лицо герцога омрачилось. Он начинал злиться.

– А тебе и не нужно, Киран! – рявкнул он, – благо ответы мне и так известны. Ты явился сюда, поскольку считаешь, что ничего лучшего ты не заслуживаешь. А еще потому, что хочешь забыться.

Внезапно Ротуэлл сорвался с места.

– Оставь меня в покое, Гарет! – буркнул он и направился к двери.

Герцог со вздохом поднялся на ноги.

– Куда ты теперь?

– В Сохо! – заорал барон. – Играть в карты! И не вздумай отправиться за мной, слышишь?! Проклятие, мне не нужна нянька!

Но если Ротуэлл надеялся обрести там душевное спокойствие, то его надежды пошли прахом. В самом дальнем конце Карлайл-стрит за табачной лавочкой было когда-то на редкость мерзкое злачное местечко, которое он хорошо знал. Это была самая настоящая «крысиная нора», где всем заправлял ушедший на покой карточный шулер, известный под кличкой Честный, а лавочка являла собой настоящий притон, где в задней комнате можно было без шума сбыть краденые часы или табакерку.

Ротуэлл был уверен: ежели кто-то хотел избежать шума и суеты так называемого света, то для этой цели не существовало лучшего места, чем эта дыра.

Очень скоро ему удалось подыскать себе троих партнеров – опустившихся шулеров из Ист-Энда, чьи трюки давным-давно были ему известны, – которые как раз подыскивали четвертого игрока. Прошло не так уж много времени, и большая часть бутылки бренди перекочевала к нему в желудок, а несколько сотен фунтов – в карманы его партнеров. Ротуэлл не считал, сколько именно он проиграл, – ему было все равно.

На каминных часах пробило полночь. Ротуэлл загасил черуту.

– Джентльмены, – проговорил он, не особенно задумываясь над тем, что слишком вольно употребляет это слово, – похоже, фортуна сегодня отвернулась от меня.

– Возможно, – кивнул Петтингер, тип, который держал банк. – Но одна маленькая птичка у Лафтона сегодня прочирикала мне одну интересную новость.

– Что за новость? – заинтересовался другой игрок.

– Что вчера нашему другу Ротуэллу фортуна улыбнулась – да как! Во весь рот, можно сказать, – захихикал Петтингер. – Ну, если, конечно, верить Валиньи.

На скулах Ротуэлла заходили желваки.

– Не советовал бы вам особенно доверять тому, что гoворит Валиньи, – прорычал он. – По-моему, вы достаточно часто играете с ним за одним столом, Петтингер, чтобы хорошо это знать.

Петтингер рассмеялся.

– Очень верно сказано! Но разве он солгал и на этот раз, а, Ротуэлл?

Барон резким движением поднялся из-за стола. Ему очень не понравился тон, которым это было сказано.

– Можете поздравить меня, джентльмены, – невозмутимо объявил он. – Дочь Валиньи оказала мне честь, согласившись стать моей женой. А теперь, надеюсь, вы извините меня – я хотел попробовать счастья, сыграв разок в кости.

И он с поклоном перешел к другому столу.

– Помоги ему Бог, – невнятным голосом кто-то пробормотал ему вслед.

О его жене уже поползли неприятные слухи, и вина за это лежит не на ней, а на нем самом. Любой здравомыслящий человек – иначе говоря, счастливый молодожен – сейчас летел бы домой, к жене.

Ротуэлл машинально бросил кости – но мысли eго были далеко. Из головы у него не шел Валиньи. Кому же еще могло прийти в голову распускать грязные сплетни о Камилле? С одной стороны, в этом не было никакой логики… Но о какой логике могла идти речь, когда родной отец выставляет дочь на торги?! Ротуэлл скрипнул зубами – больше всего на свете ему хотелось избавить Камиллу от этого. Бог свидетель, она уже достаточно настрадалась в прошлом. Но если о той достопамятной карточной игре в доме Валиньи станет известно… Боже милостивый, какое унижение ждет Камиллу! И все это – все это – исключительно по его, Ротуэлла, вине.

Тычок локтем в бок прервал его невеселые размышления.

– Проснитесь, Ротуэлл, – нетерпеливо бросил какой-то юнец, всунув ему в руку стаканчик с костями. – Вы мечете!

Петтингер, который вслед за Ротуэллом подошел к столу, тут же поставил против него двести фунтов. Кто-то удивленно присвистнул.

– Джентльмены? – Ротуэлл невозмутимо поднял брови. – Кто-нибудь еще?

Ставки были сделаны, и Ротуэлл швырнул кости на стол. Двойная четверка.

– Восемь! – проговорил мужчина, сидевший во главе стола. – Еще раз.

Ротуэлл колебался – он сильно подозревал, что нынче вечером удача не на его стороне. Но отступать было уже поздно. Небрежным движением руки он швырнул кости.

– Будь я проклят! – пробормотал кто-то. – Одиннадцать!

Ротуэлл застонал – и не он один. Одиннадцать означало, что он автоматически потерял свои деньги. Что ж, расплата последовала быстро и незамедлительно, философски подумал он. А чего еще желать человеку в его положении?

Передав стакан с костями другому игроку, он машинально пожелал ему удачи. После чего принялся пить. Прихватив с собой бренди, Ротуэлл перебрался в темный уголок, где можно было спокойно пить и курить в свое удовольствие. Однако его по-прежнему снедало какое-то странное беспокойство. Тревога острой иглой засела в сердце. Гарет ошибся, угрюмо подумал он. Он бежал сюда не от Камиллы. От самого себя.

К тому времени, когда от бренди оставалась всего лишь половина, а толпа у игральных столов, напротив, стала вдвое гуще, Ротуэлл наконец сдался. Смысла притворяться не было – сегодня ему тут больше нечего делать.

Поднявшись из-за стола, он мельком увидел в толпе Кембла – тот, как всегда, выглядел превосходно – и, помахав ему рукой, двинулся дальше, к выходу, – такой же одинокий и обозленный, каким и пришел. Оставалось надеяться, что ему удастся отыскать кого-то из слуг, кто возьмет на себя труд принести ему пальто. По твердой поступи Ротуэлла никто бы не догадался, сколько он выпил.

Вдруг он почувствовал, как что-то теплое прижалось сзади к его плечу. Обернувшись, барон увидел блондинку в поношенном атласном платье – одна из «курочек» Честного, решил он. Эдди держал их ради клиентов – чтобы те подольше не вставали из-за игорных столов. Женщина была невысокая, с хорошеньким, кокетливым личиком.