Книга Соблазн на всю ночь, страница 37 – Лиз Карлайл

Тристан наклонился к ней и взял обе ее руки в свои.

— Да?

Федра вздохнула.

— Тристан, я думаю, Горский следил за мной, — ответила она. — Когда я шла в магазин мистера Кембла, он попался мне по дороге. Он стоял на перекрестке, а потом, увидев Агнес и меня, просто растворился.

— В самом деле? — пробормотал Тристан. — И после этого вы сразу пошли к мистеру Кемблу?

Федра кивнула:

— Дело в том, что за день до этого я нарисовала по памяти портрет Горского. Так, всего лишь карандашный набросок. Затем я положила этот рисунок в папку и взяла ее с собой к мистеру Кемблу. Я хотела показать ему портрет Горского. Я надеялась, что он узнает этого человека и, возможно, сможет как-то помочь мне. У него очень широкий круг знакомых, он мог бы подсказать мне, к кому следует обратиться.

Тристан снова начал волноваться, в его голове зазвенел колокольчик, предупреждавший о приближении опасности.

— Фе, — быстро проговорил он, — этот рисунок… Его кто-нибудь видел?

— Нет. — Она покачала головой. — Его не видел даже мистер Кембл. В магазин вошла Зоуи, и я не смогла показать портрет. Позже, после того как у моих ног умер Горский, я забрана рисунок домой и сожгла его. Мне показалось, что так будет лучше. Я поняла, что его смерть не была случайной. Я почувствовала витавшую в воздухе опасность.

— Вы правильно сделали, Фе, — сказал Тристан.

Она снова подняла на него свой взгляд, ее глаза были широко распахнуты, и в их глубине притаилась печаль.

— Тристан, что же это такое происходит? — спросила она. — Неужели это из-за меня?.. Неужели я каким-то образом причастна к смерти этого человека?

— Нет, вы ко всему этому не имеете никакого отношения, — твердо сказал он. — Это был его собственный выбор, мистер Горский решил работать на эту женщину и получил соответствующее вознаграждение. Но теперь возникает вопрос, кто сделал это.

Федра бросила на него быстрый оценивающий взгляд.

— Я думала, у вас уже есть предположение.

Он снова начал колебаться, не зная, как преподнести ей свое предположение.

— Говорят, Горский поругался с мадам Востриковой. И это был настоящий скандал, — с неохотой сказал Тристан. — И причиной этого раздора был некий молодой человек.

— Молодой человек?

— Вострикова наняла к себе на работу молодого паренька. Одному Господу известно, каким образом она заполучила его. То ли просто похитила, то ли опоила наркотиками, то ли пообещала ему приличные деньги или, возможно, прибегла к еще более неприятным способам воздействия.

— О-о! — тихо воскликнула Федра и принялась нервно теребить пуговицу на рукаве. — Да… Я… я понимаю.

Тристан очень надеялся, что на самом деле Федра ничего не понимала. Немного помолчав, он продолжил:

— Дело развивалось следующим образом: Горский проявил интерес к пареньку. Некоторые подробности, Фе, я опущу, если вы не возражаете. Итак, через некоторое время он стал требовать, чтобы Вострикова перестала использовать этого мальчишку.

— Мальчишку? — Голова Федры дернулась. — Я поняла, что это был молодой мужчина.

Как оказалось, мальчишке было четырнадцать или около того. Вострикова сдала его внаем пэру из Ланкашира, питавшему любовь к красивым мальчикам. Чтобы получить эту информацию, Тристану пришлось дать служанке из борделя двадцать фунтов и оплатить билет до Ямайки. Имени пэра ему, правда, так и не удалось узнать.

Но Тристан не знал, как ему объяснить эти ужасные вещи Федре. Впрочем, если этот пэр работал на правительство, а с другими людьми Вострикова дел не имела, его рано или поздно вычислят. Ланкашир не такой уж и большой.

— Это все, что мне известно. И именно в этом коренилась причина раздора между Востриковой и Горским.

— А что случилось с мальчиком? — осторожно спросила Федра, бросив тревожный взгляд на Тристана.

— Я видел сегодня утром де Венденхайма в Уайтхолле, — сообщил Тристан. — Я сообщил им всю ту информацию, которая мне была известна. Они уже ищут парня. И я уверен — найдут.

Совершенно очевидно, подумал Тристан, что Горский хотел о чем-то поговорить с Федрой и искал возможности встретиться с ней.

Возможно, он искал пути, чтобы отомстить Востриковой за то, что она отослала в Ланкашир предмет его привязанности. А у Федры имелись два брата, один был богатым и влиятельным человеком, другой — известным политиком, и, что еще очень важно, их репутации не были запятнаны. Это-то Горский хорошо понимал, так как знал большинство клиентов Востриковой и имел доступ к секретным спискам посетителей борделя.

Стоило сказать этим людям одно слово, и скандально известная мадам тут же оказалась бы за решеткой, откуда ей вряд ли удалось бы выбраться до конца своих дней. Похоже, Горский пытался заключить с леди Федрой сделку.

В глазах Федры вдруг вспыхнули огоньки — Тристан никогда раньше не видел у нее такого странного взгляда.

— Мне надоело пребывать в неведении, — выдохнула она. — Я не знаю, что случилось с Милли. И я вообще ничего не понимаю. Все кружится вокруг меня в каком-то вихре, и я никак не могу выбраться из образовавшейся воронки.

Тристан снова взял руку Федры в свои ладони.

— Моя дорогая, мы здесь в опасности, — сказал он. — Позвольте мне проводить вас домой.

— Пожалуйста, не сочтите меня неблагодарной, — она слегка отстранилась от него, — но я не уйду отсюда до тех пор, пока не узнаю, что стало с Милли. И потом, Тристан, быть миссис Томпсон — это большое преимущество.

— Что вы хотите этим сказать?

Она с сомнением посмотрела на него.

— Возможно, это место не назовешь иначе, как дырой, но в таком виде, в каком я сегодня предстала перед вами, я довольно удачно вписываюсь сюда, — сказала она. — Люди верят, что я бедная вдова, принадлежащая к самым низшим слоям общества. Женщина, которая не слишком дорожит своей честью и не имеет ничего общего с изнеженной барышней, падающей в обморок от легкого дуновения ветерка, попахивающего миазмами действительности, того мира, в котором существуют мистер Горский и мадам Вострикова. Не знаю почему, но я иногда чувствую себя уютно в этой комнате. Особенно когда за окном идет дождь… В этом что-то есть…

Тристан смотрел на нее, и ему казалось, что он начинает понимать Федру. Она всю жизнь прожила в своем прекрасном, роскошном доме, она не видела того мира, который существовал за пределами Брук-стрит. И вдруг она его обнаружила, и он показался ей интересным, завораживающим, хотя и полным опасностей. Этот мир, вероятно, олицетворял для нее свободу, и поэтому она не торопилась возвращаться в свою золотую клетку. Здесь бурлили страсти, здесь речь шла о жизни и смерти.

Тристан осторожно прикоснулся пальцами к ее щеке. Она была мягкой и теплой, такой же, вероятно, как и все ее тело.