Книга Соблазн на всю ночь, страница 66 – Лиз Карлайл

Но вид сцен или вещей, внушающих ужас, всегда завораживает, и иногда отвернуться от этого не хватает сил. Высоко, почти у самого потолка, располагалось небольшое зарешеченное оконце, являвшееся единственным источником света. В стену были вбиты металлические крюки всех размеров, а на крюках висели цепи и предметы неясного назначения, на которые невозможно было смотреть без содрогания, — все это напоминало средневековые пыточные приспособления.

Когда Тристан увидел выражение лица Федры, ему показалось, что на него вылили ведро холодной воды. Он быстро вывел ее из маленькой комнаты и заключил в объятия. Сжавшись в комок, она уткнулась лицом в его шею.

— Прости, Фе, — пробормотал он, кладя руку ей на затылок. — Эта комната пахнет кровью. Вострикова превратила людские слабости и пороки в чудовищное ремесло. Она заставляет мужчин пристраститься к пыткам и всем этим ужасам. Теперь ты понимаешь, почему я не хотел, чтобы ты сюда шла?

Она подняла голову и снова посмотрела в сторону маленькой комнаты, но ее взгляд был невидящим, отрешенным.

— Тристан, знаешь, мне нравилось все, что ты делал со мной, но в этой комнате творится зло.

Он снова прижал ее к себе и поцеловал в кончик носа.

— Фе, то, что тебе понравилось, — это самые обычные постельные игры, — объяснил он. — Тебе нравится доминирующий тип партнера. Но там, в той комнате, один человек причиняет другому боль. Один партнер возбуждается от вида мучений другого. И это совершенно не имеет никакого отношения к тому, чем мы занимались с тобой.

Тристан притянул ее к себе и крепко обнял.

— Фе, дорогая, — тихо сказал он, — когда мы уйдем из этого места, ты должна забыть все, что здесь видела. И прости меня за то, что я позволил тебе сюда прийти.

Неожиданно дверь распахнулась. Тристан быстро выпустил Федру и обернулся — на пороге стояла мадемуазель Лафой, и ее глаза горели любопытством.

— Ах, пожалуйста, продолжайте, не обращайте на меня внимания! — Уголки ее красных крупных губ слегка приподнялись. — Вот я привела для вас Салли и Флору… — Она подняла руку, и девушки вошли в комнату. — Но, кажется, вам уже не требуются их услуги?

Федра недовольно поморщилась.

— Мы хотели девочек с рыжими волосами, — запротестовала она, указывая пальцем в сторону той девушки что была поменьше. — А эта блондинка.

Глаза мадемуазель Лафой злобно сверкнули.

— У Флоры золотисто-рыжие волосы, мистер Толбот, — сухо заметила она. — И, уверяю вас, она обслужит вас так, что вам понравится.

— Но ее волосы, — медленно проговорила Федра, — не рыжие. Уведите ее и пришлите нам другую.

Тристан примирительно поднял руку.

— Гарольд, мальчик мой дорогой, она очень даже подходящая цыпочка, — сказал он. — Но есть ли у вас кто-нибудь с чуть более темными волосами, мадемуазель? Флору мы тоже оставляем.

— К сожалению, больше никого нет с таким или подобным цветом волос, — почти сердито проговорила мадемуазель Лафой. — Я могу привести вам брюнетку, если пожелаете.

Тристан подтянул Флору к себе. Девушка выглядела испуганной, в ее расширившихся глазах застыл ужас.

— Спасибо, мадемуазель, — пробормотал он. — Флора подойдет нам.

— Благодарю вас, милорд. — Мадемуазель Лафой слегка поклонилась. — И вот, пожалуйста, закуски и напитки.

В комнату прошла служанка с уставленным разными блюдами и бутылками подносом, водрузила все это на низкий столик и тут же исчезла.

— Не беспокойте нас до рассвета. — Тристан принялся деловито снимать свой сюртук. — Присмотрите за этим, мадемуазель.

— Конечно, конечно. — Она снова наклонила голову. — Хорошего вам вечера, джентльмены. — Мадемуазель Лафой вышла из комнаты, захлопнув дверь, которая своей формой и толщиной напоминала надгробную плиту.

Та, которую звали Флорой, издала тихий стон. Полный тоски взгляд Федры снова скользнул по девушкам. Перед ней стояли два раскрашенных манекена в платьях с очень глубоким декольте. До этого момента Федра надеялась, что к ним обязательно приведут Милли, она была даже уверена в этом. А вместо матери Присс перед ней стояли два дрожащих существа, вызывавших сочувствие и жалость. Ни одна из них даже отдаленно не напоминала Милли. Флору била дрожь, и этого нельзя было не заметить. Она напоминала прихваченного вилами кролика в огороде.

Тристан наполнил два бокала шампанским и передал их девушкам.

Флора не мигая смотрела на бокал, как будто никогда в жизни не видела такой вещи.

— Чего вы желаете, сэр? — спросила девушка, которую звали Салли. — Мы можем раздеться и лечь с вами обоими, если вам так нравится.

— Давайте не будем спешить, дорогуши, — торопливо проговорил Тристан и быстро налил себе бренди. — Присядьте пока. Давайте немного познакомимся.

Девушки переглянулись, но сели, как-то неуклюже держа бокалы в руках. Тристан принялся расхаживать перед ними.

— Скажите мне, девочки, вам нравится здесь?

Салли заколебалась.

— Я здесь всего несколько дней. — Она приподняла одно худенькое плечико. — Но здесь у меня есть крыша над головой. И нас кормят каждый день.

Девушка выпрямилась и поправила складки на своем ярко-синем блестящем платье, ее грудь слегка колыхнулась. «Нас кормят каждый день» — Федра повторила эту фразу про себя, чувствуя, что к ее глазам тут же подступили слезы. Ради этого девушка в синем платье, нелепо держащая бокал с шампанским, должна была продавать свое тело и терпеть издевательства извращенцев. Конечно, Федра прекрасно знала, что такие явления, как проституция, существуют в природе, но видеть, как все это выглядит, смотреть на это собственными глазами было невыносимо.

— Флора? — стал подбадривать вторую девушку Тристан.

Флора упорно молчала, ее плечи поникли, и она вся сжалась в комок. На вид ей было не больше шестнадцати.

— Мне здесь очень нравится, сэр, — наконец прошептала она, стараясь не смотреть Тристану в глаза.

Тристан встал на одно колено и пальцами слегка приподнял подбородок Флоры.

— Могу я задать тебе один вопрос? Сколько времени ты уже тут работаешь?

Разумеется, ей можно было задавать любые вопросы, подумала Федра. Он мог делать с ней все, что угодно. Эти девушки находились здесь для того, чтобы исполнять любые его капризы. Их можно было даже бить…

У Флоры дрогнули ресницы.

— Год, милорд, — прошептала она. — Я начала работать тут с сентября.

— Понятно. — Тристан поднялся, выпил остатки своего бренди и снова посмотрел на Салли: — Моя дорогая, не могла бы ты отправиться обратно на свою половину? И пройти так, чтобы тебя никто не увидел и не обругал?

В глазах Салли появилось удивление.

— Мы должны сначала все сделать, милорд, — сказала она. — Так приказала Вострикова.