Книга Падший клинок, страница 65 – Джон Кортней Гримвуд

В зале сидело человек десять, все в масках. Когда Тико вошел, маски разом уставились на него. Никто не отвел взгляд. Тико почувствовал их жажду. Фигура в белой маске, красном шелковом халате и шали с золотым шитьем лениво отодвинула стул, подошла к Тико и изящно оперлась о его руку.

— Первый раз?

Не успел еще Тико ответить, нелепая кукла поднялась на ноги и поспешила к ним.

— Он с нами.

— Я первый его увидел.

— Аллофон, тебе следует быть мудрее…

Первая фигура моментально убрала руку и поспешно отступила в сторону, бормоча извинения и протесты: она, мол, просто не поняла, к кому обращается.

— Дурачок, — сказал Хайтаун Кроу, сдвинув золотую маску и разглаживая фиолетовый халат. — Но симпатичный дурачок. Сам ищет приключения себе на голову. А если нам повезет, то увязнет по уши.

Тико уставился на него.

— Добро пожаловать в «Александрийца», — заявил доктор Кроу. — Мои патроны хотят встретиться с тобой.

Он указал на дверь в глубине зала.

— Ты вырос, — заметила герцогиня Алекса. Она задумчиво посмотрела на Тико. — Другой вопрос, в чем? Определенно стал выше. Атило сказал, ты готов к испытанию…

— Да, мадам.

Слова прозвучали невыразительно, и Алекса рассмеялась:

— Ты все еще ненавидишь меня?

— Я убью вас.

— И что же тебе мешает?

Что-то мешало. При виде этой женщины в нем, как пламя, вспыхнула ярость. Она использовала Розалин для поимки Тико. А потом Розалин убили… Но пламя вспыхнуло и опало, осталась только печаль. Тико моргнул и призвал гнев обратно, ну хоть малую толику.

— Магия.

— Довольно близко, — улыбнулась Алекса.

— В конце концов я все равно убью вас.

— Когда ты сможешь меня убить, ты уже не захочешь…

— Не стоит на это полагаться.

— Не буду, — ответила она. — Тебе следует знать, я ни на что не полагаюсь.

На столе перед герцогиней стояло блюдо с маленькими осьминогами в масле, с кусочками перца и сушеными травами.

— Попробуй одного, — сказала Алекса.

Тико отрицательно покачал головой.

— Я требую.

Тико засунул скользкого осьминога в рот, почувствовал, как тот дернулся, и разжевал.

— Распробовал?

Он кивнул и проглотил.

— Возьми еще.

На этот раз Тико ощутил внутри слабую вспышку. Герцогиня явно заметила удивление юноши и улыбнулась.

— Доешь все.

К тому времени, когда он впился зубами в последнее извивающееся существо, вспышки стали привычными. Будто в момент смерти очередного осьминога вспыхивала маленькая молния. Тико подобрал остатки масла куском хлеба. Удивительно, но сейчас он чувствовал себя намного лучше.

— Ты знаешь, зачем ты здесь?

— Для испытания.

— В прежние дни мой муж передавал твоему мастеру имя того, кто должен умереть. Чужеземного принца. Надоедливого священника. И твоя задача — выполнить работу. Скажи, что такое недоказуемость?

— Я знаю, что ты сделал. Ты знаешь, что ты сделал. Но я не могу доказать.

— Это основа безупречного убийства, — рассмеялась она. — Никто не может доказать. В хитроумном убийстве обвинят кого-нибудь другого. Не-убийство выглядит как самоубийство. Вероятное убийство кажется несчастным случаем. Тонкости. Вместе с которыми в сердца наших врагов, как клинки, входят сомнения. Вижу, Атило учил тебя. Итак, другой вопрос. Почему мы позволяем «Александрийцу» существовать?

— Он делает доктора Кроу счастливым.

Герцогиня хлопнула в ладоши.

— Марко полюбил бы тебя. Такой юный и такой циничный. А еще?

— Вы знаете его приятелей и можете их шантажировать.

— И такой проницательный. А прикажи я убить доктора Кроу, ты бы это сделал?

— С радостью, госпожа моя.

— Хотела бы я посмотреть. К сожалению, сейчас есть более срочное дело. — Она развернула лист бумаги с рисунком, сделанным тушью. Нечто среднее между человеком и волком, с остроконечными ушами, лохматой шерстью, острой мордой и длинными когтями.

У Тико сдавило горло.

— Ты узнал его? — спросил Алекса.

— Нет, госпожа моя.

— Предпочитаешь лгать?

— Конечно, нет, госпожа моя. — Тико обвел глазами комнату. За стулом Алексы стоял высокий диван с шелковым покрывалом. На стенах висели ковры. В свинцовом переплете одинокого окошка поблескивали стекла. Единственная странность комнаты — запах. Смесь дыма и какого-то резковатого аромата. Он преследовал Тико всю сегодняшнюю ночь.

— Гашиш, — произнесла Алекса. — Опиум для бедняков, — она кивнула на медное блюдо, над которым курился дымок. — Ты принюхался.

— И вы читаете мои мысли?

— С трудом. С большим трудом. Но прежде расскажи, как ты попал сюда… — Она нетерпеливо ожидала ответа.

Тико открыл было рот, собираясь пересказать, как прошел от Сан-Симеон Пикколо, по краю Рио Марин и Рио ди Сан-Поло, а потом — в промежуток между церквями Сан-Апонал и Сан-Сильвестро к мосту Риальто. Так его путь описал бы любой венецианец. Но в последний момент осознал: герцогиня спрашивает совсем о другом.

— Я не знаю.

Слова показались на вкус горькими, как тушь.

— Рагнарек, — произнесла Алекса. — Я знаю больше, чем ты думаешь.

— Это не моя вера, — Тико, не задумываясь, ответил правду. Господин Эрик и его люди верили в пламя, которое в конце сожжет весь мир. Но мать Тико не была ни викингом, ни скелингом. Так сказала Сухорукая.

Странно, но Алекса казалась довольной.

— Принц Леопольд цум Бас Фридланд, — она указала на рисунок. — Его отец — император, мать — француженка. Он кригсхунд. Будучи бастардом императора, посланником в Венеции и кригсхундом, Леопольд хорошо защищен. Во всех смыслах…

Сейчас Тико следовало задать вопрос.

Он промолчал, и герцогиня вздохнула.

— Официально мы не можем его тронуть. И неважно, что он сделал.

Тико не следовало задавать вопроса. Его это не касается. Ассасини повиновались без вопросов и раздумий. Раздумья, по словам Атило, могли касаться только действий убийцы, иначе потом ему вряд ли удастся спать спокойно.

— А что он сделал?

— Не твое дело, — герцогиня чуть склонила голову. — Неужели ты спросил?

— Едва ли не первый урок.

Она рассмеялась, взяла бокал вина и осторожно отпила, стараясь не испачкать вуаль.