Книга Возмездие теленгера, страница 67 – Михаил Белозеров

– Стойте! – крикнул Костя. – Стойте! Не мародеры мы!..

– А кто же тогда? – опустил автомат усатый в тужурке. – Кто же вы такие? – спросил он, по-тараканьи шевеля своими развесистыми усами и требовательно заглядывая Косте в глаза. – Кто? В молчанку играете? Разговаривать с народом не хотите?! Презираете нас?! А мы вот вас сейчас за это!..

– «Мстители»! – выпалил Костя ему в помятое и, как ему казалось, старое лицо.

Пусть теперь убивают! – подумал он с горечью, сразу поймут, с кем расправились и какую возможность упустили. Но ведь все равно не убьют. Не убьют, и все. Что-то случится, чего в его в памяти еще не было, но убитым он себя не помнил. Стало быть, думал он с чувством превосходства над усатым в тужурке, стрелять они не будут. Пугают!

– «Мстители»? – крайне удивился усатый в тужурке и сбавил темп на пол-оборота.

– Это мы мстители! – заорали все, страшно выпучивая глаза. – Это мы, а не вы, деревня сопливая!

– Тихо! – сипло крикнул усатый в тужурке и сбавил темп еще на пол-оборота. – Ша!!! «Мстители», говоришь? – спросил он в странной задумчивости и поскоблил подбородок грязным ногтем.

– «Мстители»… – подтвердил Костя, не потому что боялся смерти, а потому что ему важно было остаться честным и открытым.

На этот раз эта черта его характера ему помогла – поверил ему усатый в тужурке, как-то вдруг расположился к Косте.

– Хм! Это же меняет дело! А ну-ка, развяжите их! – приказал он.

– Зачем?! – взвыла банда. – Укокошим и пойдем пить водку с какавой!

– Мы и так пойдем водку пить! – пообещал усатый в тужурке. – А вначале надо разобраться. Развяжите!

К Косте подскочил рыжий, конопатый:

– У-у-у… гад! – пнул его, но все же разрезал на руках веревки.

Костя не удержался и тоже пнул в ответ, да так удачно, что рыжий, конопатый смешно ойкнул, отлетел метра на три, потирая задницу, и все вокруг добродушно рассмеялись:

– Что, Витек, попало? Не суйся, куда не надо. Ха-ха-ха… Хи-хи-хи… Хо-хо-хо…

От былой ненависти не осталось и следа. Бандиты, как малые дети, переключили внимание на забавный эпизод. Успокоились, как море после шторма, и глядели уже не враждебно, а весело и даже дружелюбно.

– У-у-у… гад… – выругался Витек, с болезненным выражением на лице потирая задницу. – Я тебе еще покажу. – И погрозил Косте пухлым кулачком.

– А ты, часом, не врешь? – спросил усатый главарь у Кости, движением руки отстраняя рыжего, конопатого Витька. – Точно «мстители»?

Он и произнес слово «мстители» в том значении, которое придавал ему Дядин, а не в том, которое имела в виду банда, которая, похоже, ни во что подобное не была посвящена.

Костя не удержался, глянул на Дядина, который почему-то прятал глаза, и вообще, на его лице застыло горькое выражение обиды. Неужели лучше было бы, если бы нас расстреляли, подумалось Косте, и он ответил, сжав кулаки:

– Не вру… Зачем мне врать-то?

Усатый в тужурке еще раз внимательно посмотрел ему в глаза.

– Вижу… вижу, чувствую, что не врешь, – с непонятным значением произнес он. – Понимаешь, какое дело?.. – доверительно вздохнул он, беря Костю под локоть и по-свойски отводя в сторону: – Миф это, старый городской миф. Понимаешь?

– Не понимаю, – признался Костя.

– Народ верит, что придет мальчик и избавит нас от пиндосов. Может, у тебя и флейта есть? Я имею в виду, что-нибудь подобное? Ну, как в той сказке.

Должно быть, ловит на противоречии, подумал Костя. Ничего у тебя не получится, дядя, потому что я говорю правду, а правда – это такая сильная вещь, которую в карман не спрячешь. Правда – это как знамя победы, от нее нельзя отречься в случае неудобства. Правды боятся и перед правдой пресмыкаются. Правда – она или есть, или ее нет.

– Нет у меня никакой флейты, – ответил, вспомнив Ганса из сказки, который с помощью дудочки избавил город от крыс.

– Не скажи, не скажи… – таинственно произнес усатый в тужурке. – На маленького мальчика ты не похож, – заметил он, задумчиво разглядывая Костю с головы до ног.

Костя страшно удивился, выходит, все знают о «мстителях»: и кайманы, и пиндосы, и даже эти бандиты. А толку? Где американцы, а где мы – измученное славянское племя? Он еще раз с надеждой посмотрел на Дядина, мол, объясните товарищу ситуацию, расскажите правду, свои же, судя по всему, местные повстанцы, правда больше похожие на шпану. Объясните, что маленькие мальчики давно выросли и превратились в юношей. Но Дядин делал вид, что разговор к нему не имеет никакого отношения и что вообще он мало с ними знаком.

– Ладно… – сказал усатый в тужурке и осведомился: – Тебя ведь зовут Константином?

– Откуда вы знаете? – удивился Костя.

– А твой друг, – он поискал глазами Чебота, – все время орал: «Беги, Костя! Беги!» А этот, – он ткнул пальцем в Телепня: – «Костя, не дрейфь! Костя, не дрейфь!»

Бандиты снова заржали, как глуповатое стадо, счастливое и радостное только оттого, что им тепло и сытно и что впереди у них пир с горькой водкой и сладким какао.

– Я и не дрейфил, – стушевался Костя и покраснел как рак.

– Да вижу, вижу, – успокоил его усатый в тужурке. – Парень ты смышленый. Пошли, потолковать надо.

Все, как полоумные, снова зареготали, издавая нечленораздельные звуки, что, должно быть, означало не только полное единодушие со своим вожаком, но и то, что убивать чужаков им расхотелось и они рады-радешеньки просто развлечься, чтобы было о чем посудачить в городе. Ну не придурки ли? – подумал Костя. А если кайманы рядом?

– Не обращай внимания, – тихо предупредил его усатый в тужурке. – Это радиация так действует. Я тоже иногда себя неадекватно веду, – признался он, – буйным бываю. А что поделаешь? Назвался груздем, полезай в кузов. Ешкин кот!

* * *

Их повели, теперь уже с прибаутками и в обнимку, такими закоулками, что Костя, который считал, что ориентируется в городе по старой памяти, сразу потерял направление и даже не сообразил, где они оказались, но, уж конечно, не в центре, а где-то за Ольгинским прудом и полуразрушенным манежем, потому что банда хотя и вела себя вольготно, но нет-нет да и поглядывала с плохо скрываемым страхом и в сторону Стены, и в сторону Невы. Ага, злорадно понял Костя, значит, насчет Эрмитажа это они просто так сбрехнули, для красного словца, а сами в него не ходят, значит, центр не в их власти? Эта мысль почему-то развеселила его, и он уже по-свойски отвечал усатому дяде в кожаной тужурке. Оказалось, что его зовут Петром Сергеевичем Кононовым, а кто он такой, он, конечно же, не сообщил, хотя и так было ясно – повстанец, кто еще? Кто может остаться в зараженном городе? Только полные психи. Вот у нас в тайге такой радиации нет, у нас чисто и вольготно. И так захотелось Косте в деревню, в родной дом, где пахнет сдобными пирогами, где можно попариться в баньке, что он едва не развернулся и не задал стрекача в сторону Стены, которая возвышалась за спиной.