Онлайн книга «Стратегия. Колония»
|
— А испанцы? — спросил радист, чисто для поддержки беседы. — Спроси чего полегче, Юр. Про Мадрид мы ничего пока не знаем толкового, — легко ответил сталкер. — Филиппинцы реально могут, — вставил и я свой гульден. — У них минимум три судна, из которых один рефрижератор. Побережье к востоку за Гангом они уже освоили, километров на пятьдесят точно, а то и больше. — Может, они-то и нашли британскую калошу? — Почему бы нет. По берегу опять начались густые вечнозелёные влажнотропические леса — что-то типа гилеи, или сельвы. И снова холмы, как быстро всё меняется. Пш-шш… Лень идти к пулемёту за палубной гарнитурой, потому я достал рацию. Пш-шш… — Пш-шш… Ули, что там по расстоянию? — По расчётам, через полчаса покажется бухта, — жестяным голосом ответил Маурер. Вот потому и нарастает напряжение. Мы уже два раза останавливались и подходили ближе к прибою, один раз я даже чуть не послал группу сталкеров на разведку: Алекс заметил нагромождение камней, с дальнего взгляда вполне себе антропогенный объект, — среди буйных зарослей, нагромождение представилось наблюдателям руинами древних каменных строений. А если где-то тут свой суперовый Тадж-Махал прячется? — Что грустим, чуваки! — Ленка легко приземлилась рядом со мной, взглядом повелев обнять её за плечи. — Природа потрясающая, Земля Обетованная! Кстати, лодка готова, рейнджер, можно сбрасывать на воду. — Да мы не грустим, Ленчик, мы тревожимся, — признался Костя. — А Гоблин где? — В камбуз пошёл, на запах. Над палубой «Клевера» плавал сводящий с ума запах свежих будочек, похоже с маком. — Гад он, не принесёт, — решил Костя. — Там лакомства интересней, — Ленка указала пальцем на берег — В подобных лесах растёт авокадо, сапоте — родственник хурмы и чери. Последний, кстати, в 15 раз богаче витаминами, чем цитрусовые. — Откуда инфа? — спросил Юра, поднимая бинокль. — В Мексике видела. — Ты и в Мексике была? — ревниво нахмурился я. — Почему мне не рассказывала? — Не успела, милый, всё заботы, тусовки, не помнишь, разве, — воздушно отмахнулась Zicke. — Дым, пальба, пули над головой, поднимающие волосы… — Ну и ладно. Зато ты в настоящих белых пятнах не бывала. — О-ля! Губки надул, маленький! Дай, поцелую. — Ленка… — Да целуйтесь вы, уле нам, женатым, — отвернулся Кастет, за компанию поворачивая спиной к нам и ни разу не женатого Юрку… «Дзен-н!» — негромко прозвучал предупреждающий сигнал включения громкой корабельной связи. — Прекратить сексуальные упражнения! Бухта впереди, — прозвучал голос шкипера. За ближним мысом берег начинал отплывать вправо, открывая взгляду искомую акваторию. Небо серое, и вода серая, цветовая разница пока не заметна. Вынос огромных масс тёплой воды Амазонки вызывал интересный эффект: на границах речной и морской воды поднимались расплывчатые облака тумана. Почти сразу же к нам подлетели исследовательницы. — Бинокли берите! — Что там? — Да вы гляньте направо, секвойи на берегу! Холм ближнего к нам, то есть, западного края огромного залива понижался именно в том месте, где туманные ленты наползали на берег. Над ними стоял ряд… деревьев. Не, не, это не деревья! Это что-то из сказки. Массив огромных стволов с пышной кроной, зелёных с низу до верху, стоял перед нами. — Мамочки, секвойи! На земле эти великаны за сто метров бьют, — уважительно прошептал Юрка. — Да вы-ыше! — уверенно возразил Костя. Какое-то время все потрясённо молчали. — Я уже всё прочитала, — наконец сказала Ольга, заглядывая в планшет. — Так… Сперва их называли «калифорнийскими соснами», или «мамонтовыми деревьями». Последнее название, вероятно, объясняется сходством голых кривых суков у старых секвой с бивнями мамонтов. А позже определили три вида. Росли они в конце мелового периода, по все планете. В Китае их встречали ещё в 40-х годах прошлого века. Слово «секвойя» — просто название этого дерева на языке индейцев, но такое имя носил также один из индейских вождей племени чероки. Очень культурный был человека, изобретатель индейской письменности. — Так я и поверил. Просто маловато скальпов нарезал, — усмехнулся Хвостов. — Данила! Вот ещё интересное… Поставив одно на другое десяток таких деревьев, вы получите мачту заметно выше крымской горы Ай-Петри. Одно из наиболее толстых мамонтовых деревьев имело внизу 46 метров в обхвате. Американцы много раз привозили на европейские выставки огромные срезы с пней секвойи. На одном таком срезе стояло пианино, сидело четверо музыкантов и еще оставалось место для 16 пар танцующих; на другом срезе был поставлен домик, вмещающий типографию, где печатались «Известия дерева-великана». Для Парижской выставки 1900 г. американцы заготовили из секвойи «величайшую в мире доску», но обломились. — Американцы? Обломились? — Так и осталась в Америке, ни один пароход не брался перевезти ее в Европу целиком… Дерево любит влажность. Кора калифорнийской секвойи очень толстая — до 30 сантиметров, обладает необычным свойством: при соприкосновении с огнём обугливается и превращается в тепловую защиту. Эффективный тепловой щит, работающий по принципу, сходному с теплозащитой возвращаемых космических аппаратов. Древесина несъедобна или даже ядовита для обычных вредителей: термитов и муравьёв. По этой причине секвойю используют в наружном слое досок стены. Начиная с 30-х годов и до начала 60-х пластинки из секвойи использовались как перегородки между пластинами электролитических батарей для автомобилей и самолётов — древесина может выдерживать кислую среду, не теряя формы. Что ещё… Секвойя очень быстро растёт, а живёт более 2000 лет. Парочка показательных примеров: одно дерево достигло диаметра в 2,1 метра за 108 лет, а выход вторичного леса с одного гектара в год составил почти 30 кубометров древесины. Очень устойчива к гнили, связанной с влажностью. Не является чем-то необычным в местах её произрастания при бурении колодцев в ложе ручьёв наткнуться на ствол секвойи, пролежавший там, быть может, не одну тысячу лет. Древесина в шурфе оказывается здоровой и хорошо выглядящей… Вот так. — Дров-то сколько! Хана лесочку, — констатировал Хвостов, фотографируя величественный массив. — Сотников всё вырубит. — Ты ненормальный! — заорала Ольга. — Как можно говорить такое, дерево внесено в Красную Книгу! — Это там оно было краснокнижным, уважаемая. А здесь их немеряно, не сосчитать, — парировал слесарь. — Лесосеку ставим. Интересно древесина эта благородных пород? — Когда-то его так и называли, «красное дерево», — мечтательно произнёс Эйнар Дагссон, за месяца пребывания на Платформе изрядно подрастерявший «зелёные убеждения». |