Книга Экспансия, страница 77 – Вадим Денисов

К цеху, оставляя между строениями небольшой проход, примыкал бокс, небольшой, машин на десять, продолжающийся пристройкой какого-то цеха. Гора ржавых болванок и поковок под навесом выдает металлообработку. Третье здание, тоже под девяносто градусов, некогда было сварочным цехом на два поста, сбоку к нему прилеплена характерная будка ацетиленовой станции. Если все было сделано на совесть и не протекло, карбидный бункер может быть с ништяком.

Короткую правую ножку буквы «П» завершала диспетчерская с «соседкой» — избой на курногах: тут было КПП и сидели контрольные механики с молоточками. Большие въездные ворота лежат на земле.

Во дворе — ни одной единицы автотранспорта, площадка пуста.

Некогда большей частью заасфальтированная, теперь территория «Промзоны» была покрыта пятнами отвоевывающей свое законное место зелени. Природа наступает. Эти высокие вязы у забора в кольцах старых покрышек — старые, наверняка росли еще при функционирующем предприятии, а вот эти акации — поздние, явные «захватчики». Кустарник набирает силу, рвет покрытие, наползает на асфальт с четырех сторон.

Щелк…

— К ангару. Шамиль, спускайся к нам.

Дождались Бикмеева.

В центральный ангар мы входили через противно заскрипевшую калитку откатных ворот — я поморщился с удовольствием: в данном случае скрип — хороший признак. Первым внутрь залетел Монгол, потом и я с «тепловиком». Шамиль тут же вычислил «высотку» и моментально вскарабкался на склепанную из профнастила пристройку механиков, от ворот справа. Застыл со «светкой» в руках.

Ага! Есть следы!

Остывающие цепочки пятен светились на полу, здесь, как я и ожидал, довольно много звериных следов, чьих — непонятно. Но не кошки и не волки, это точно. Определенно стая лесных обитателей здесь болтается, хоть и не постоянно — еды на территории нет, — будем разбираться. А что, удобно им в такой дождь тут прятаться…

Щелк…

— Есть признаки. Стая. Не очень крупные. Следы почти остыли, полчаса, не меньше.

Собравшись вчетвером, мы медленно пошли по вытянутому цеху с тяжелой кран-балкой наверху. Света от длинных слуховых окон и боковых стеклоблочных панелей вполне достаточно, но мы включили «облики», мощные фонарики: один светодиод, а лучом лупят на сотню метров. Раз, два, три… Двенадцать смотровых ям в дальнем конце. Четыре порченых коррозией подъемника. Хотя еще нормальные, работать будут. Вдоль правой стены нарезан ряд подсобных помещений: складишки, кандейки, бытовки. В дальнем правом конце на втором этаже большое застекленное помещение — ага, вот тут начальники и сиживали.

Ну тут не только начальники «сиживали». Тут и зверье сиживало. По углам кучки фекалий, разбросанные тряпки, вытащенные из верстаков. Хорошо, что помещения закрыты.

На ямах стояли машины, все закрытые.

Слева что?

Господин «Урал»-вездеход с кунгом, такие по Северам на зимниках катаются. Вещь в себе. За кабину опытный водитель поставил дополнительный бак из титана. Кунг трехслойный, добротный, спорить могу, что изнутри обшит войлоком и панелями. А еще там есть дровяная печка: из крыши торчит труба. А вот резина буквально в хлам, монстр стоит на дисках, краска кабины в некоторых местах осыпалась — плохо перекрашивали, убить надо мастера, но сам мобиль цел и почти не разобран.

УАЗ-«буханка», микроавтобус. Через мутное пассажирское стекло видно, что кожух двигателя скинут, что-то с двигателем, заодно и ходовку решили подшаманить. Или наоборот. Я поковырялся, опыт есть, открыл дверь салона. Сиденья на месте, дерматин потрескался, нужно перетягивать. Столик для пьянок — это «дежурка» для малосреднего начальствующего звена. В бардачке наверняка лежат стаканы.

Рама, похоже, «ураловская», уже с мостами. Собирали с нуля, знакомая тема… Потом техотдел предприятия проведет липовый капремонт, и старые документы с давным-давно утилизированной машины обретут нового физического хозяина — обычная практика.

Все, больше с левой стороны ничего нет, последние три ямы пусты.

На правых ямах стояли две машины.

Небольшой оранжевый топливозаправшик на базе 53-го «газона» и, мама дорогая, старая добрая «Победа»! Никак кто-то из механиков пользовался служебным положением и неспешно восстанавливал отцовскую или дедову реликвию. Кузов не крашен, но проварен, подножки вообще выгнуты заново, зашпаклеван, готовили под покраску. А где потроха? Нужно в кандейках искать.

Монгол наивно звонко стукнул прикладом по бочке топливозаправщика. Ага… Как же, оставили тебе…

Ох, ну и богатство!

— Мысли есть? — сразу у всех, стараясь говорить спокойно, спросил Демченко.

— Кусок вырезали, — предположил Гоблин.

— А че такой старый? — сразу возразил я.

— Какой позволили отрезать, — попытался отшутиться Мишка.

— Далеко от нас.

— И что? Значит, Смотрящие держат «Промзону», как наш район. Повод лишний раз дать франкам звездюлей: пошто лезут не в свое?

— Думаешь, Миша, это нам зарезервировали?

— Без базара. Тут по плану Сотник в положенцах встанет.

— Ага. Если не проспать, как ту «локалку».

— Не проспали же…

Шамиль подошел к нам и сел на корточки, положив СВТ на колено.

— А если это неотъемлемый признак локации?

— Ты о чем? — не понял Серый.

Остальные дублировать не стали, ожидая пояснений.

Бикмеев прикрыл глаза и по памяти процитировал:

«Платформа: 5

Тип поверхности и рельефа: 4А

Агрессивность среды: общий режим сезонно

Плотность биоценоза: средняя

Техногенная плотность: низкая

Тип поселения: селективный кластер».

— Поняли? Техногенная, между прочим, плотность, — дальше Шам пояснять не стал: прозревши, мы и сами тут же стали горазды на пояснения.

— Плотность низкая, но она есть.

— Точно! Потому и запихали к черту на рога.

— Не факт, Сережа: второй случай нужен, вторая находка.

— Кастет прав, нужна вторая — хоть как-то частоту прикинуть.

— Может, вообще один такой объект в квадрате тысяча на тысячу.

— Хрень полная, уж по одному на «селективку» дадут.

— С какого пуркуа? Не попухнут? Тут наудачу, селекция.

Внимательно слушающий нас Монгол решил, что уже можно, и спокойно вкинул на вентилятор нового.

Поднявшись с пола, он посмотрел в глаза каждому, слегка покачал указательным пальцем, привлекая внимание, и тихо предположил:

— Мужики, а если это остатки от Платформы-четыре? А?

Мы замерли.

Мне было слышно, как бьется сердце каждого.