Онлайн книга «Выжить. Терской фронт»
— А тебе, товарищ прапорщик, — не удерживается от подколки Исмагилов, — снабжение со складов объединенной войсковой группировки по нормам отдельной ДРГ. [84] Тебе мины нужны? А может, пластит? Патроны, ВОГи, карта, столь тобой желаемая, черт ее возьми? Так вот, наемнику, каким бы замечательным парнем он ни был, мы этого выдать не имеем права, а вот командиру отдельной диверсионно-разведывательной группы — обязаны. Я снова падаю на стул и погружаюсь в задумчивость. — Блин, мужики, афера чистой воды! — Да тут, считай, вся война — сплошная афера, — отвечает мне Олег. — Так что, согласен? — Значит, так, если дадите все, что обещали… Кстати, ты забыл упомянуть про горючее для служебного автотранспорта, «вещевку» всякую, те же «лохматые камуфляжи». Опять же, «боевые» у вас тут как, выплачивают? — Нет, ну я с тебя фигею, господин Тюкалов! Ты вслед за пальцем не то что руку, голову откусить норовишь! — Ты, господин контрразведчик, скажи спасибо, что я с тебя положенный на группу из десяти человек автотранспорт не требую! И стрелковое оружие. И оптику. И средства связи. А ведь мог бы! — Спасибо, Миша! — ухмыляется в ответ Исмагилов. — Да уж, ухарь вроде тебя мог бы и портянки на всех затребовать… — Вот-вот, и я о том же! Одним словом, если сможете это все должным образом оформить — я не против. — Ну, вот и договорились. Значит, все это, — Олег снова кивает на монитор ноутбука, — мы с Игорем оформляем как первый, пробный выход свежесформированной диверсионно-разведывательной группы, предназначенной для действий на территории Непримиримых Тейпов. Кстати, ты когда следующий выход планируешь? Сколько у нас времени на подготовку есть? — Через неделю-полторы, не раньше. Погода испортилась, грязь в предгорьях и горах месить — не самое умное занятие. Да и Толю еще гонять и гонять. — Ну, вот и отлично! К этому времени как раз все и оформим, и получим со склада, и сюда перевезем. Распрощавшись с Костылевым и Исмагиловым, спускаюсь на первый этаж в финчасть. Все у той же полной доброжелательной тетки, обозвавшей меня на прощание «передовиком производства», получаю деньги за «бошки» и направляюсь на выход. И прямо перед «дежуркой» нос к носу сталкиваюсь с Настей. На этот раз на ней не легкий ситцевый сарафан, а черный прыжковый костюм с шевроном Комендатуры и сержантскими лычками на погонах. Светлые волосы собраны в аккуратный пучок на затылке, а свернутый черный берет заправлен под хлястик левого погончика. Из набедренной тактической кобуры торчит рукоять ни много ни мало, а «ГШ-18». Легкие хромовые сапожки с обтягивающими икру голенищами чуть не пускают по стенам солнечных зайчиков. Ох, мама дорогая, какая серьезная барышня! «Капитанская дочка», издание улучшенное и дополненное! И, что интересно, в форме она кажется едва ли не более привлекательной, чем в открытом сарафанчике на тонких бретельках. На секунду застыв, вытягиваюсь во фрунт, словно гренадер времен Екатерины Великой, благо рост вполне соответствующий, вскидываю ладонь к виску в воинском приветствии и вполголоса гаркаю: — Здравия желаю, товарищ сержант! — Вольно! — Ее смех звенит серебряным колокольчиком. — К пустой голове руку не прикладывают. — Настенька, а кто вам сказал, что эта голова пустая? Она под завязку забита мыслями о вас! — решаю «закосить» под д'Артаньяна я. — А то, что вы имели в виду, называется «головой непокрытой». — Можно на «ты», бессовестный льстец, — снова смеется она. — Договорились, — тут же соглашаюсь я. — А какими ты судьбами тут, да еще в таком умопомрачительном виде? — Вообще-то я тут служу, в связи. А это — мое форменное обмундирование. — Оно тебе ужасно идет! — Блин, я сегодня прямо сама галантность, не переборщить бы, а то примет за мелкого ловеласа и Казанову «местечкового розлива». — А кем, если не военная тайна? — Телефонисткой на коммутаторе. — О! Теперь у меня есть причина незаконно подключиться к местной военной телефонной сети. Сделаю «врезку» и буду звонить, чтобы послушать твой голос. — Болтун! — изобразив на лице шутливое осуждение, говорит она. — Болтун, — с виноватой физиономией соглашаюсь я. — Зато галантный и обаятельный. — Скорее, нахальный и назойливый, — подначивает меня Настя. — Отставить! — пытаюсь изобразить суровость на физиономии. — В твое сознание вкралась страшная ошибка, и ты приняла за названные тобой только что недостатки пару несомненных моих достоинств! — Да что ты говоришь? И каких же это? — Уверенный в себе и настойчивый. В ответ Настя снова смеется негромким и очень красивым смехом. — Да уж, Михаил, от скромности ты точно не умрешь. — А смысл? Настенька, вокруг полным-полно куда более веселых способов «врезать дуба». Так зачем останавливаться на таком унылом и неинтересном? — Хм, знаешь, а в этом, пожалуй, что-то есть! — согласно кивает она. — Ой, заболталась я тут с тобой, пора мне! Я легонько придерживаю уже собирающуюся уходить девушку за локоть. Ну, была не была! — Еще один вопрос можно? Что ты делаешь сегодня вечером? Настя как-то уж очень внимательно смотрит на меня. — А что? — Да вот, собрал все остатки храбрости и решил тебя пригласить на свидание. — Ох, ничего себе, ты наглый! — Настойчивый, — глядя ей прямо в глаза, поправляю я. — Нет, настойчивый, сегодня — никак. Служба. — Тогда завтра, — не сдаюсь я. Настя явно в некотором замешательстве от моего напора. — Ну, хорошо. Завтра, но только если погода будет хорошая. — Будет, — уверенным тоном заявляю я. — Под такое дело я тучи разгоню руками! Аллегрову тут явно не помнят, и на мои слова и широкий взмах, которым я изобразил, как именно я буду разгонять тучи, чуть не сшибя при этом со стены какой-то призывающий к бдительности плакат в раме из тонких реек, Настя только прыскает в кулачок. Ну, что ж, принципиальная договоренность достигнута, осталось обсудить время и место встречи. Комендатуру покидаю в весьма приподнятом настроении. Однако свидание — это, конечно, здорово, но и про дела забывать не стоит. А значит — бегом в «Псарню», трофейным стволам «предпродажную подготовку» проводить. А по дороге к деду Тимохе заскочить и новый чехол под «Кенвуд» прикупить. Старосельцев, похоже, уже смирился с мыслью, что в гости меня зазвать не получится, и в ответ на мои сбивчивые объяснения и извинения только рукой махнул. Правда, поворчал себе под нос что-то про вечно спешащих и никогда из-за этого никуда не успевающий молодых обормотов. Я только согласно и виновато помотал головой, еще раз извинился и, расплатившись, потопал в гостиницу, которую про себя уже спокойно называл домом. Да, вот такой я странный человек Видимо, сказалось «кочевое» детство, когда моя семья вслед за отцом-офицером раз за разом переезжала из одного гарнизона в другой. И теперь дом для меня — это всего лишь место, где я ем, сплю и где лежат мои вещи. До сих пор не могу забыть, как расстроилась мама и как ржал отец, когда я во время срочной службы, приехав на сутки в увольнение, покидал родительскую квартиру со словами: «Всем пока, я домой поехал!» И ведь на самом деле, чисто автоматически вырвалось. |