Онлайн книга «Зеленый луч»
|
Рывком выползаю, привстаю на колено, оглядываюсь. Берт – лицо в крови, но явно живой, по-пластунски движется к телу патрульного, который столь же явно в помощи уже не нуждается. Сай – полусидит в углу у дверей, сжимает голову обеими ладонями, словно хрустальную вазу; контузия, без вариантов. Руис – валяется среди обломков чего-то деревянного… Два пальца к шее. Пульс есть. Уже неплохо. Открытых ран не вижу, а дальше пусть смотрит кто-то понимающий в медицине. Гена Шакуров. Помогает Наде выползти из-под разбитых полок. На левую ногу старается не опираться – то ли новую травму заработал, то ли старую разбередил. Полина. Сидит рядом, бледная, на щеке царапина, баюкает правое запястье – ушиб? вывих? вряд ли перелом, – но тоже живая. Еще один патрульный. Автомат у плеча, нацелен в дверной проем, однако парня определенно пошатывает. Лет восемнадцать, первый боевой опыт небось. Встаю. Ноги, как ни странно, держат. – Что… случилось? Не узнаю собственного голоса. Что-то не то с горлом. Или со слухом. – Миномет, – сообщает Крокодил Гена. – По звуку один в один наш «поднос»*, для «василька»* скорострельность маловата. Значит, с горлом, голос у Шакурова сдавленный, но прежнего тембра. – Разговоры потом, – хрипит Берт. Вынимает из кобуры у убитого орденца «беретту», наскоро проверяет, снимает с предохранителя, запасной магазин в карман. Кивает мне на автомат покойника. – Умеешь? «Эм-четыре» обычный, разбирать без мануала не возьмусь, а в смысле стрелять – что тут уметь-то… Разгрузка орденца вся в крови, ну ее на фиг, просто перекидываю три магазина к себе, четвертый уже примкнут к автомату. Предохранитель на «тройку». К бою готов. – Куда?.. – запоздало реагирует патрульный. – Воевать, – зло скалит зубы Берт. – А ты хочешь жить вечно? – С кем воевать? Берт вздыхает. – Тебя как зовут, детка? – «Детка» на голову выше некрупного Берта, но смеяться совершенно неохота. – Рон… Рональд Фитцпатрик. – Так вот, Рональд Фитцпатрик, там – плохие парни, которые ухитрились протащить мимо ваших… – неразборчиво, наверное, по-испански, – постов средний миномет. Как ты думаешь, что еще они с собой имеют и что с этим намерены делать? – Э… – Рон, детка, – голосом Берта бриться можно, – приказывать я тебе не могу, но очень, очень советую вспомнить все, что вдалбливали в учебке, и поскорее. Влад, ты как? – Командуй. – Гена? – смотрит на Шакурова. Тот разводит руками. Какой из него сейчас боец – хромой, без языка, без оружия, да еще когда рядом жена и дочь… – Лады, Влад, будь готов прикрыть огнем. Ящерицей выскальзывает наружу и сразу исчезает левее. – Чисто. Давай за мной, аккуратно. Автомат к плечу, пригнувшись, вполоборота, приставными шагами… все в дыму и пыли, «большой дом» сползает набок, навес над автостоянкой сорван, но машины вроде стоят – на первый взгляд, никого не раздолбало. – Держи проем, – кивает Берт на участок между стеной «большого дома» и нашим сараем. Держу. Что там снаружи – видно плохо, но сюда незамеченным не войдет никто. С пистолетом наперевес Берт пятится к автомобилям. Слышу веселое «клац», и через две минуты он рядом со мной, вооруженный уже собственной винтовкой. – Усиливайся, если хочешь, – предлагает мне. Быстро влезаю в разгрузку с магазинами «фала», оружие к бою, «кольт» на пояс, револьвер в карман, М4 на ремне за спину. Включаю рацию, вторую «коробочку» передаю Берту. Движение сбоку, разворачиваюсь… палец замирает на спусковом крючке. Рон Фитцпатрик. Губа закушена, в глазах решимость. Стрекот автоматных очередей. Кажется, с той стороны были ворота. – Берт, погоди минутку. Забираю с сиденья «геленда» один из шакуровских «хеклеров», возвращаюсь в сарай и отдаю Гене. Так у раненых хоть какая, а охрана. – Влад, я… – Потом, Ген, все потом. В спину не пальни, и ладно. Снова выхожу к автостоянке. Откуда-то выбрались Леона и Тереза, обе в крови, но вроде чужой, сами целы. У Леоны в руках М4, у Терезы «беретта» – наверняка у убитого орденца взяли, как и мы. Лицо матриарха семейства Сенес похоже на бронзовую погребальную маску. – Есть свободная винтовка? Без проблем. Отдаю Терезе автомат и боеприпас с убитого патрульного, мне «фала» достаточно. – Напрямую к воротам не лезем, – говорит Леона, – там без нас хватает. Обходим сарай и уже сбоку из-за угла смотрим, на кого стоит потратить пулю. Берт, присев, кончиком ножа изображает на земле план фермы. Указывает на этот самый угол. – Всем там делать нечего, достаточно двух стрелков и одного в прикрытие. – Согласна. – Леона смотрит на меня, на Рона, манит парня к себе. – Идемте. Поможете нам с Терезой. – Да, мэм! – козыряет патрульный, в упор забыв, что перед ним вовсе не начальство. А Берт задумчиво ведет ножом по чертежу в обход «большого дома». – Если где-нибудь тут свалить забор, они легко зайдут с тыла на любую позицию… Я могу только кивнуть, изображая понимание и всестороннюю поддержку. В тактике не разбираюсь. – А, что тут гадать. – Резким движением ботинка Берт стирает чертеж. – Идем да проверим. Тихо только. Изукрашенная неумелой резьбой массивная дверь «большого дома» сорвана с петель. Внутри… к горлу кислой волной подкатывает желчь… внутри – мясо. Не хочу смотреть. Леона и Тереза были тут, внутри, раз вышли – значит, помогать уже некому. Боковая дверь, напротив которой схрон-погреб. Распахнута. На пороге изрешеченный осколками Рамон, в руках тельце девочки. Берт наклоняется, касается шеи под пышными кудряшками, качает головой… Дверь схрона прикрыта. Нутром чую, внутри кто-то есть. Переглядываюсь с Бертом – да, он тоже чует. И тоже не хочет эту дверь открывать. Дети у Сенесов ученые, стопроцентно знают, как разрядить старую двустволку в возникший на пороге силуэт. Тихо, шаг за шагом, обходя свежие воронки. Забор из «егозы» стоит как стоял; если противник и хотел завалить пару столбов, то достаточно точно положить мину не сумел. – Ложись! – шепотом рявкает Берт и перекатом ныряет в ближайшую воронку. Я плюхаюсь за старую покрышку – край детской площадки. Кого и где там засек Берт, пока не вижу… – Четверо на десять часов, – словно читая мои мысли, сообщает он. Чуть приподнимаюсь… так, поймал. Нас вроде не видят, далековато. Берусь за подзорную трубу. |