Онлайн книга «Осознание»
Атила признался: – «Экстра». Яна моргнула, отшатнулась, но быстро справилась с эмоциями и попыталась сделать вид, что все хорошо. Противно за ними наблюдать, когда они лицемерят и делают вид, что перед ними не калека, а здоровый человек! Особенно когда они пытаются улыбнуться, хлопают по плечу и, глядя в сторону, говорят виновато: «Не переживай, все наладится». Картограф повернулся. Вот у кого виртуозно получается скрывать свои чувства! Большой непонимающе переводил взгляд с одного лица на другое, он просто не знал, кто использует «Экстру». – Может, все-таки пойдем? – спросил он. Атила не выдержал: – Да, я инвалид, калека. В реале ходить не могу… Не ваше дело, короче. – Он отошел от дерева. – У меня все хорошо, оставьте жалость при себе. Все, идем, мне уже лучше. Тогда Яна, решив разрядить обстановку, напала на Большого: – Ну че вылупился?! У самого-то, наверное, немецкий «Грюндиг» с вентиляцией, дренажом – все дела! – Да не, я… – начал тот растерянно, но Атила перебил его: – Идем, мне действительно лучше. Когда он зашагал вслед за Картографом, Яна догнала его и деловито спросила: – А чем ты оболочку «зарядил»? – Питьевая кассета с двумя литрами энергетика и «памперсы». Она вздохнула: – Негусто. Как медработник заявляю: если за двое суток не выйдешь из игры, потеряешь возможность двигаться. Третьи сутки будут решающими – точка невозврата, когда тело в костюме без подключенных к нему систем жизнеобеспечения начнет быстро обезвоживаться и преть. Большой, слышавший ее, возопил: – Но до болот за двое суток не дойти! Вы че, свихнулись?! В этом же весь смысл Зоны – тут даже короткие расстояния медленно проходишь… Кстати, странно, почему мы на аномалии почти не натыкаемся, в чем дело? Все посмотрели на Картографа, а тот шагал себе молча, цепляя траву полами плаща. Егор, обрадованный возможности перевести разговор на другую тему, окликнул его: – Картограф! А это, случаем, не ты аномалии вокруг нас гасишь? У тебя какой-то особенный чит? – Не гашу, а веду вас путями, где аномалий нет, – равнодушно отозвался Картограф. – В Зоне есть свои тайные тропы… Попадем к Знахарю ночью. Я доведу. – Как – этой ночью? – то ли восхитился, то ли возмутился Большой. – Невозможно! Яна покачала головой: – Хорошо бы, да что-то не верится. А Егор молча шел за Картографом. Он откуда-то знал: как этот человек сказал, так и будет. Усыпанный хвоей мох пружинил под ногами, кусты хватали за рукава и куртку. Лес впереди поредел и расступился перед невысоким холмом, поросшим ярко-зеленым мхом и редкими кустами. Картограф направился вверх по склону. Скошенная вершина холма с углублением, заполненным черной водой, напоминала кратер. Атиле тут не нравилось, хотя, наверное, здесь не опасно, раз Картограф спокойно расхаживает. Впереди за деревьями тянулась широкая балка. Оглядевшись и достав планшет, Большой сказал: – Все равно помехи, карты не видно. Картограф с Яной уже шли дальше, и Егор направился следом. Сзади донеслось бормотание Большого: – Странно, но раньше в этом месте ничего похожего не было. Батя, а ты, слушай… Стойте, меня подождите! Раздался шелест – Большой поскользнулся и съехал на животе, выставив вперед руки, пока не уперся ими в камень. Вскочил, обогнав Атилу, зашагал рядом с Картографом. – Слушай, Картограф, откуда ты эти свои тропы знаешь? Вот не помню я холма! У меня ж данные по локациям самые свежие в планшете, но ваще ничего не сходится. Почему нам именно сюда нужно, а не в другую сторону? Судя по компасу, – Мишка махнул вправо, – болота там. А овраг, – он указал вперед, – в противоположном направлении тянется. И потом… Мишка вдруг остановился и уставился на склон, где из зарослей кустарника, между двух рябин торчала покосившаяся трансформаторная будка – терминал. – Надо проверить! – он рванулся к будке. – Эй, погодите, не спешите – вдруг оно заработало! – Ничего не получится, – отрезал Картограф, но все же остановился. – Только время потеряем. Нам лучше поторопиться. Большой на бегу крикнул: – Я быстро! Но, не добежав до терминала, он вдруг упал, прижав ладони к вискам. Атиле в темя будто раскаленная спица вошла – такая острая была боль. Он упал на колени, разинув рот в беззвучном крике. Застонала Яна. Это не та слабость, что накатила на него в лесу, – нечто совсем другое. Проблема не с его телом, оставшимся на диване в квартире. Он знал – причина в самой игре, ведь остальным тоже плохо. Так уже было. Боль схлынула внезапно, как и началась, оставив лишь слабость. Егор с трудом выпрямился, морщась и потирая лоб. В пустой голове звенело, руки дрожали. Большой тоже встал, и тут дверца терминала распахнулась. Наружу выскочил игрок в коричнево-желтой куртке, с обрезом наизготовку. Мародер! Большой потянулся к автомату, но ствол обреза был нацелен ему в грудь. Сейчас выстрелит! Картограф, которого внезапный приступ миновал, среагировал быстрее всех: сунул руку в походную сумку на бедре и бросил в мародера блестящий цилиндр. Атила заметил за массивным стволом дуба второго игрока в коричневой куртке. Через миг он понял, что цилиндр на самом деле – «сборка». Боевой чит, где совмещены функции различных аномалий и артефактов. Срабатывают они одновременно. Сейчас в мародеров полетела «пеленалка». На всякий случай Егор повалился в траву. Пространство зарябило помехами, завибрировало, воздух будто уплотнился, перехватило дыхание, а потом наступила легкость. Когда Атила выпрямился, упавших мародеров спеленал полупрозрачный кокон. Поднявшегося из травы Большого трясло так, что ствол автомата ходил ходуном. – Они ж меня… Меня по-настоящему убить могли! Вы понимаете? – Он ощупал себя. – Мы ведь всегда знали, что в игре убийство не настоящее, но сейчас… Я б умер, ваще умер! Яна медленно обошла «коконы» с мародерами, удивленно разглядывая их. За полупрозрачными стенками застыли лица, искаженные гримасами боли. Картограф молча направился в будку, достал из сумки небольшой пульт с кнопками, распутал проводки и подключил к терминалу. Атила стал у него за спиной, чтобы видеть, что он делает. – Ты только что Большому сказал: выйти из игры не получится. Тогда сам зачем пытаешься? – Хочу кое-что проверить, – ответил тот. – Что с ними? – спросила сзади Яна, и он обернулся. – Умерли? Картограф покачал головой. |